Министерство образования и науки РФ
Омский государственный педагогический университет
Философский факультет
Кафедра философии
Направление 040300.62 «Конфликтология»
Курсовая работа
Война как продолжение политики насильственными средствами
Выполнила:
студентка 4 курса, гр.43 КФ
Проверил:
кандидат исторических
наук, доцент
Грачев А.В.
Введение…………………………………………...………………………….…...3
1.1. Основные подходы к изучению природы войны ………….…...…6
1.2. Классификации и теории возникновения войн…………………...12
2.1 Вооруженное насилие – как один из способов решения политических конфликтов……………………………………...……23
2.2 Война как продолжение политики насильственными формами (на примере Чеченской компании)…..…………………………………..………....27
Заключение………………………………………………………….....................36
Библиографический список……………………………………………………..39
Введение
Глубинные причины войн коренятся в объективных условиях и не зависят от воли человека, но они работают не сами по себе, а через деятельность последнего. Люди готовят, развязывают и ведут войны. Выбор «воевать или не воевать» совершают субъекты, обладающие властью. В решениях на этот счет отражаются как объективные обстоятельства, так и настрой субъектов.
Множество войн, вооруженных конфликтов и других кровавых дел XX и начавшегося XXI веков непосредственно являются следствием неадекватных, зачастую совершенно иррациональных и даже преступных решений высших властных кругов государств, амбициозных и агрессивных политиков. В том числе Первая и Вторая мировые войны, корейская (1950-1953), вьетнамская (1964-1974), советско-афганская(1979-1989), войны США и НАТО против Югославии, Афганистана, Ирака (1999-2003).
Несмотря на огромную социальную значимость военно – политических решений, зачастую оборачивающихся чудовищными бедами и страданиями десятков и сотен миллионов людей, общаства не сумели взять под контроль механизм их разработки и принятия, который обладает высокой степенью автономности, простором для произвола.
Актуальность данной темы обусловлена несколькими обстоятельствами, во-первых, любая война представляет собой военно-политический конфликт, который наиболее полно и рельефно отражает на политическом уровне имеющиеся в обществе социальные противоречия и управленческие проблемы. Во-вторых, мы живем в неспокойное время – в любой момент может возникнуть угроза вооруженного конфликта, поэтому мы должны уметь анализировать прошедшие конфликты и предотвращать будущие. В – третьих, особую актуальность проблема насилия имеет для политической жизни России, где оно всегда играло важную роль: и на этапе самодержавного абсолютизма, и в период тоталитаризма, и в условиях построения демократического государства. Помимо этого, из-за появления оружия массового уничтожения проблема насилия приобрела в наше время особую значимость, так как во внешней и во внутренней политике угрожает глобальной катастрофой.
Степень изученности: рассматриваемая нами проблема изучена фрагментарно, то есть внимание уделялось отдельно войне, отдельно политике и отдельно насилию. А в определенном динамическом развитии, как изучили эту проблему мы, никто не рассматривал.
Существует множество подходов на определение войн, но мы рассмотрим лишь некоторые, такие как:
Психологический подход, представителями которого являются З. Фрейд, Л. Бернард, и К. Лоренц, рассматривали войну как проявление массового психоза.
Антропологический подход, его представителем являются Э.Монтегю, считали, что агрессия формируется в процессе воспитания.
Политический подход, его приверженцами являются Карл фон Клаузевиц и Л. Ланке, считают, что войны происходят из международных споров.
Демографический подход, представителями которого являются Т. Мальтус и У. Фогт, определяют войну как результат нарушения баланса между численностью населения и количеством средств существования.
Космополитический подход, его представителями являются Н.Энджел и С. Стречи, они связывают происхождение войны с антагонизмом национальных и наднациональных, общечеловеческих интересов.
Экономический подход, представителями которого являются К. Маркс и Ф. Энгельс, трактуют войну как производную от войны классновой.
Также существует множество классификаций войн по разным основаниям и теорий возникновений войн.
Цель исследования: изучить войну как продолжение политики другими средствами. В соответствии с поставленной целью будем решать следующие задачи:
дать определение войне, рассмотреть основные взгляды на сущность войн;
рассмотреть классификации и теории возникновения войн:
дать определение насилию – как способу решения конфликта;
рассмотреть Чеченскую войну как продолжение политики насильственным способом.
Объектом данного исследования является война как особое взаимодействие политических субъектов. Предметом выступает вооруженное насилие как продолжение политики.
В первой главе мы попытаемся дать определение войне, рассмотреть основные подходы на её сущность, рассмотреть классификации и теории возникновения войн. Война и вооруженное насилие всегда были основным средством решения межгосударственных споров, элементарными формами принуждения. Политики прибегали к ним всегда, очень часто не использовав невоенные, мирные пути урегулирования конфликта.
Во второй главе мы рассмотрим теоретическое и практическое обоснование насилия. Попытаемся на конкретном примере разобрать ошибки ведения насильственной политики.
Насилие можно определить как общественное отношение, в ходе которого одни индивиды и группы людей с помощью физического принуждения подчиняют себе других людей, их способности, производительные силы, собственность.
Все это требует от нынешних политических лидеров всех стран выдержки, сдержанности, готовности идти на компромисс. Поэтому надо изучать, анализировать и не делать ошибок прошлого.
Курсовая работа состоит из двух глав и четырех параграфов.
Войны - результат политических решений для достижения политических целей с помощью множества находящихся в распоряжении государств средств - политических, дипломатических, экономических, идеологических, информационно-пропагандистских, технологических и т.д., среди которых главенствующую роль играют вооруженные силы. Раньше на войну смотрели как на вполне рациональное средство достижения политических целей. Как считал К. фон Клаузевиц, стратегия не может иметь рациональной основы до тех пор, пока она не построена на осознании цели, которую она преследует. Именно это он имел в виду, когда характеризовал войну как продолжение политики другими средствами. Ракетно-ядерное оружие в определенной степени разорвало связь между политикой и войной, сделало устаревшей парадигму военно-политической конфронтации между великими державами, поскольку разумная политика, призванная реализовать на международной арене национальные интересы, не может допускать применения ядерного оружия, обладающего чудовищной силой разрушения. Некоторые из наиболее проницательных создателей ядерного оружия, во всяком случае подспудно, сознавали его значение с точки зрения перспектив войны и мира. Еще в 1943 г. в Лос-Аламосе Нильс Бор, принимавший участие в создании первой атомной бомбы, говорил: «Новое оружие не только изменит характер будущих войн, но и заставит человечество отказаться от вековой привычки воевать». В 1945 г. ему вторил Сциллард, который, в частности, утверждал: «Как только у русских появится атомная бомба, установится длительный вооруженный мир». Из подобных установок Б. Броуди в 1946 г. сделал следующий вывод: «До настоящего времени основной целью высшего военного руководства являлась победа в войне, впредь целью станет - избежать войны».
А. Эйнштейн как-то говорил, что освобождение энергии атома изменило все, кроме способа нашего мышления. Здесь, помимо всего прочего, он, по-видимому, имел в виду и тот факт, что в течение довольно длительного времени в послевоенный период с обеих противоборствующих сторон к проблемам века ядерного продолжали подходить с позиций доядерного века. Каждая из двух сверхдержав стремилась к расширению и укреплению своей гегемонии. Для «ястребов», доминировавших на политической арене с обеих сторон, сама идея невозможности войны по логике вещей оказывалась неприемлемой. Тем более, что и после появления ядерного оружия и средств его доставки в любую точку земного шара многие специалисты с обеих сторон продолжали придерживаться позиции о возможности выиграть и выжить в ядерной войне. Так, редактор военного отдела «Правды» генерал-майор М. Р. Галактионов писал в конце 1946 г.: «Что касается атомной бомбы, то миф о ее всемогуществе придуман специально для запугивания слабонервных людей... Атомная бомба, вероятно, не найдет большого применения в борьбе против войск противника... Окопы будут защищать солдат от взрывной волны и высокой температуры даже в том случае, когда эти окопы будут находиться довольно близко от места взрыва атомной бомбы. Танки, артиллерия и другое тяжелое вооружение, находящееся вблизи взрыва, практически останутся почти неповрежденным». Из этой посылки делался вывод: «Атомное оружие, обладающее большой разрушительной силой при использовании его против мирных городов, отнюдь не способно решить судьбу войны».
Наиболее скандальной в данном контексте была концепция, сформулированная в 60-х годах известным в тот период футурологом Г. Каном. Он, в частности, обосновывал мысль о том, что при соблюдении определенных правил и соответствующей подготовке (строительство бомбоубежищ, создание в специальных подземных хранилищах запасов пищи и воды и т.д.) Соединенным Штатам вполне под силу пережить стратегическую ядерную войну и возродиться. В кругах американского офицерства в течение длительного времени превалировало убеждение в том, что главное предназначение ядерного оружия состоит в сдерживании или в том, чтобы победить в случае неудачи сдерживания. В то же время осознание опасности радиоактивных осадков и других последствий ядерной войны стимулировало попытки разработки концепций и сценариев «ограниченной войны», которые, казалось, окончательно потеряли актуальность в свете опыта первой мировой войны. В период холодной войны ядерное оружие, выполняя роль эффективного инструмента взаимного сдерживания двух сверхдержав, продемонстрировало ограниченность своих возможностей при реализации множества других целей, традиционно решавшихся с помощью военной мощи. Так, сразу же после второй мировой войны, обладая монополией на атомное оружие, США не сумели вынудить Советский Союз изменить свою политическую стратегию, в том числе и в сфере внешней политики. Более того, в 1945-1949 гг. имело место беспрецедентное расширение влияния СССР, и Америка со своей атомной бомбой не смогла помешать этому. Обладание ядерным оружием оказалось не способным внести серьезные коррективы в ход и результаты корейской и вьетнамской войн. В афганской войне Советский Союз вел себя так, будто он вообще ничего не знает о ядерном оружии. Оно также не стало гарантией от распада Варшавского пакта и самого Советского Союза. Еще до этого Франция вынуждена была уйти из Алжира, несмотря на то, что к тому времени она уже обладала ядерным оружием. В 1982 г. Аргентина начала войну против Великобритании, игнорируя тот факт, что эта страна обладала ядерным оружием.
Это стало результатом осознания того факта, что, как и всякая другая историческая эпоха, ядерно-космический век также имеет специфические закономерности и тенденции. Их суть состоит в том, что соревнование и противоборство стран и народов сочетаются с нарастающей тенденцией к их взаимозависимости. Экономические, национальные или иные интересы всех без исключения народов оказались сплетенными в единый узел с общечеловеческими интересами. Более того, эта переплетенность и взаимозависимость приобрели глобальный характер. Страны и народы уже не могут жить и развиваться без многообразных взаимосвязей, которые пронизывают экономическую, общественно-политическую, культурную сферы. На таком фоне особо важное значение имело осознание всеми интересованными сторонами того очевидного факта, что ядерная война представляет угрозу самому существованию человечества. С созданием ядерного оружия речь идет уже не просто совершенствовании средств ведения войны, о приращении военной мощи, а о качественно новом факторе, коренным образом изменившем саму природу, принципы и нормы ведения войны. Появился военный фактор, способный сделать реальностью предсказания об апокалиптическом конце человечества. Поэтому постепенно утверждалось своеобразное ядерное табу в отношениях между двумя сверхдержавами или военно-политическими блоками. Уже в 1961 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о запрещении применения ядерного оружия на том основании, что это чревато неоправданными жертвами среди мирного населения и тем самым противоречит международному праву и общепринятым нормам человечности. В данном контексте, по-видимому, ракетный кризис, разразившийся осенью 1962 г., можно считать поворотным пунктом в истории современного мира. Он способствовал осознанию обеими противоборствующими сторонами возможных катастрофических последствий применения современного оружия и необходимости предотвращения возможного апокалипсиса.
Не случайно бывший президент США Р. Никсон в своей ниге «Реальный мир» вынужден был признать: «Две сверхдержавы не могут позволить себе начать войну друг против друга в какое бы то ни было время или же при каких бы то ни было обстоятельствах. Огромная военная мощь каждой из сторон делает войну устаревшей в качестве инструмента национальной политики». Р. Рейган в своем ежегодном послании Конгрессу «О положении страны» 25 января 1984 г., то есть еще до начала улучшения советско-американских отношений, заявил, что «войну нельзя выиграть и она никогда не должна быть развязана». Что касается Советского Союза, то с самого начала ядерного века, во всяком случае в своих официальных декларациях, он выступал за полное запрещение этого средства всемирного апокалипсиса и тем более за запрещение его использования. Н. С. Хрущев, который предупреждал капиталистов, что «мы вас похороним», был категорическим противником применения ядерного оружия, заявляя, что если ядерная война будет развязана, живые станут завидовать мертвым. Верная мысль, поскольку после ядерной войны может создаться ситуация, при которой отпадет сама необходимость проведения каких бы то различий между интересами государств, классами, идеологиями и т.д. Если привести аналогию с теорией игр, то можно согласиться с Т. Шеллингом, который в 1983 г. показал, что современная война на самом деле представляет собой игру с ненулевой суммой (отрицательной суммой), поскольку, по большому счету, все участники войны в конечном итоге останутся в проигрыше.
Ядерное оружие, возможно, символизирует безрассудство и глупость человечества. Но вместе с тем нужно признать, что, постоянно ощущая нависающий над собой карающий всех без разбору обоюдоострый ядерный меч, человечество продемонстрировало способность удержаться от соблазна пересечь тот роковой рубеж, который вверг бы его в глобальную катастрофу. Более того, ядерное оружие, взятое само по себе, стало главным фактором предотвращения его использования какой-либо одной из сторон. Оно предельно сузило цели, для достижения которых может быть использована стратегическая мощь, главной его задачей стало сдерживание возможной атаки противника. Отчасти в силу того, что стратегическое ядерное оружие служит именно этой и никакой иной цели, мир воцарился в центре международной политики в течение пяти послевоенных десятилетий, в то время как войны малой и средней интенсивности, которые велись с помощью обычных вооружений, бушевали на периферии. Все это свидетельствует о том, что ядерное оружие способно служить традиционной цели обеспечения выживания государства лишь при условии, что оно никогда не будет использовано. Ядерное оружие, особенно в период холодной войны, во многом стерло границы между войной и миром, военными и невоенными средствами борьбы. Зачастую достижение стратегических целей межгосударственного противоборства оказывается возможным без традиционных результатов, например, оккупации территории противника. Все возрастающую актуальность приобретают новейшие виды «войн», такие, как экономическая, торговая, экологическая, информационная. Возможно, в перспективе новое измерение и новый импульс приобретут идеологическая, пропагандистская, психологическая и иные разновидности бескровной войны. Например, эффект использования информационно-телекоммуникационных технологий в целях дехорганизации систем государственного управления и военного командования, воздействия на моральный дух населения и войск по своим последствиям может быть сопоставим с ущербом от применения оружия массового поражения, в том числе и ядерного.
Особенность ядерно-космического века состоит в том, что в результате происшедшего разрыва между войной и политикой происходит также разрыв между теорией и практикой. Если во все прежние времена военная теория в основном базировалась на конкретном опыте, то понятия, обозначающие параметры ядерной войны, во многом представляют собой некие абстракции или мысленные, концептуальные конструкции, которые невозможно апробировать в конкретных условиях ведение военных действий. В рассматриваемом контексте особо важное значение имеет тот факт, что, по признанию многих специалистов, ядерное оружие изменило корреляцию между уровнем экономического развития и военной мощью современных стран. Государство с менее чем половиной экономических возможностей по сравнению с ведущей экономической страной без особого труда может конкурировать с ней в военном отношении, если она принимает политику статус-кво и стратегию сдерживания. И, наоборот, ведущая держава не может использовать экономическое превосходство для установления своего военного господства или же завоевать стратегическое преимущество над своими соперниками - претендентами на статус великой державы. Аргументы в пользу того, что в условиях ядерно-космического века большая война может превратиться в нечто вроде армагеддона во всепланетарных масштабах, имеют под собой веские основания. Она недопустима с точки зрения рациональных доводов, практического разума, обыкновенного политического расчета. Война, в которой заведомо не может быть, во всяком случае, ни явных победителей, ни побежденных, казалось бы, бессмысленна со всех точек зрения. Более того, не только ядерная война, но и война с применением обычных вооружений в современных условиях в глазах любого здравомыслящего человека не может не выглядеть как преступление против человечества и поэтому не может считаться средством разрешения международных политических вопросов.
Из всего сказанного можно сделать вывод, что ракетно-ядерное оружие нельзя более рассматривать как средство продолжения политики в том смысле, как это понимали Клаузевиц и многочисленные его последователи. Оно, несомненно, ведет к снижению роли силы на стратегическом уровне до сдерживания, упрощает задачу оценки стратегических возможностей стран и облегчает достижение баланса между конфликтующими или противоборствующими сторонами. Следует отметить также то, что в нынешних реалиях авторитет и влияние государств в мире определяются не только и не столько численностью армии и объемами арсеналов вооружений. Все более растущую значимость приобретают интеллектуальный потенциал нации, ее способность создавать богатства и новые технологии, степень ее самодостаточности и жизнеспособности. Особенно важной становится способность на равных конкурировать с ведущими акторами мировой политики и законными способами отстаивать и продвигать свои национальные интересы, обеспечивать своим гражданам благоприятные условия для достойной жизни. Некоторые авторы говорят даже о «тривиализации» международных отношений, когда бухгалтер верховенствует над стратегом и на смену высокой политике приходит прозаический экономический расчет. Едва ли будет преувеличенным утверждение, что в некоторых аспектах научное знание, информация и технологический опыт стали для целей безопасности тем, чем раньше были оружие и армия.
Изменение роли военной силы выражается, в частности, в том, что когда одно государство стремится изменить экономическую политику другого государства, чтобы обеспечить себе, например, больший доступ к рынкам, экономические средства оказываются более эффективными, чем военно-силовые. То же верно и применительно к проблемам борьбы с загрязнением окружающей среды, эпидемиями, наркобизнесом и т.д. При таком положении вещей, казалось бы, невозможно не согласиться с Я. Тинбергеном и Д. Фишером, утверждавшими, что «миром лучше всего управлять, не прибегая к войне как инструменту политики». Однако все вышеперечисленные факторы сами по себе отнюдь не отменяют принцип использования или угрозы использования силы для достижения политических целей, он лишь трансформируется, приобретает новые измерения. Тем более, что история человечества дает множество примеров, подтверждающих, что люди не всегда и не во всем руководствуются велениями разума и выкладками рационального расчета.
В заголовок поста я вынес знаменитую фразу гениального военного теоретика Карла Филиппа Готтлиба фон Клаузевица потому что, на данный момент времени, она приобрела особую актуальность. Мировое сообщество не стояло так близко у пропасти глобального военного конфликта со времён Карибского кризиса, то есть уже почти 52 года.
Всё-таки приятно иногда убедиться, что ты не дурак и не страдаешь паранойей. Два месяца назад, я написал пост в котором утверждал, что Третья Мировая война уже началась. Тогда, никто эту мысль не поддержал и у меня, поневоле, возникли сомнения, - прав ли я, не слишком ли сгущаю краски? Но вот недавно, мои выводы получили подтверждение из уст серьёзного учёного-политолога, признанного эксперта в области международных отношений.
*******************************************
В ходе круглого стола "Россия - США - ЕС - НАТО: обеспечение общей безопасности или новая холодная война?" профессор Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте РФ Владимир Штоль высказал весьма резонансное мнение.
Напряжение в мировом сообществе, связанное с ситуацией на Украине, не является эскалацией холодной войны - речь идёт о начале третьей мировой. Холодная война, о которой сейчас все говорят, всё-таки закончилась в начале девяностых. То, с чем мы имеем дело сейчас, является настоящей третьей мировой войной, о которой можно говорить уже с югославской трагедии 1999 года (бомбардировок Югославии силами НАТО в рамках операции "Союзная сила".
По мнению В. Штоля, началом войны нужно считать локальные конфликты, предшествующие вовлечению остальных сторон.
Так, Первой мировой войне предшествовала американо-испанская война (война за передел колоний 1898 года) и англо-бурские войны (конфликт Британской Империи с Трансваальской и Оранжевыми республиками в южной Африке 1899-1902 годов), а Второй - гражданская война в Испании и ряд других конфликтов. Переломным событием, которое может развязать полномасштабный международный конфликт, может стать ввод сил НАТО на территорию Украины и придание ей статуса основного партнёра вне НАТО.
Владимир Штоль уверен, что все стороны конфликта совершенно не обращают внимания на судьбу Украины и её народа - лидеры крупнейших стран слишком заняты отстаиванием собственных интересов.
Сейчас на Украине создаётся мёртвая зона. На её территории не нужен самостоятельный народ, поскольку эта земля является переплетением различных интересов совершенно других игроков.
с п р а в к а
Штоль Владимир Владимирович
Заведующий кафедрой государственно-конфессинальных отношений МИГСУ (международный институт госслужбы и управления). Доктор политических наук, профессор.
Читает курс лекций по темам: "Политология", "Регионоведение", "Мировая политика", "Международная безопасность", "Международные гуманитарные отношения", "Теория международных отношений", "История международных отношений", "Современные международные отношения", "Внешняя политика России", "Международная и европейская безопасность", "Международные организации", "Анализ международных ситуаций", "Глобальные проблемы мирового развития и международные отношения", "Конфликтология", "Международный терроризм и сепаратизм".
*********************************
"Я не знаю каким оружием будут сражаться в 3-й Мировой войне, но в 4-й в ход пойдут палки и камни" (Альберт Эйнштейн)
Войны - это результат политических решений для достижения политических целей с помощью вооруженной силы. Раньше на войну смотрели как на вполне рациональное средство достижения политических целей. Известный прусский военный теоретик XIX в. К. фон Клаузевиц считал, что стратегия не может иметь рациональной основы до тех пор пока она не построена на осознании цели, которую она преследует. Именно это он имел в виду, когда характеризовал войну как продолжение политики другими средствами. Ракетно-ядерное оружие в определенной степени разорвало связь между политикой и войной, сделало устаревшей парадигму военно-политической конфронтации между великими державами, поскольку разумная политика, призванная реализовывать на международной арене национальные интересы, не может допустить применения ядерного оружия, обладающего чудовищной силой разрушения.
Необходимо отметить, что некоторые из наиболее проницательных создателей ядерного оружия во всяком случае подспудно сознавали его значение для судеб войны и мира. Другое дело, что в течение довольно длительного времени в послевоенный период обе противоборствующие стороны продолжали подходить к проблемам ядерного века с позиций доядерного.
В период холодной войны ядерное оружие, выполняя роль эффективного инструмента взаимного сдерживания двух сверхдержав, продемонстрировало ограниченность своих возможностей при реализации множества других целей, традиционно решавшихся с помощью военной мощи. Так, сразу после второй мировой войны, обладая монополией на атомное оружие, США не сумели вынудить Советский Союз изменить его политическую стратегию, в том числе и в сфере внешней политики. Более того, Америка со своей атомной бомбой не смогла помешать беспрецедентному расширению влияния СССР в 1945–1949 гг. Обладание ядерным оружием не внесло какие бы то ни было серьезные коррективы в ход и результаты корейской и вьетнамской войн. В афганской войне Советский Союз вел себя так, будто не имел ядерного оружия. Оно также не остановило распад Варшавского пакта и самого Советского Союза. Еще до этого Франция вынуждена была уйти из Алжира, несмотря на то, что к тому времени уже обладала ядерным оружием, а в 1982 г. Аргентина начала войну против Великобритании, игнорируя тот факт, что эта страна обладает ядерным оружием.
Постепенно утверждалось своеобразное ядерное табу в отношениях между двумя сверхдержавами или военно-политическими блоками. Зрело осознание возможности и необходимости избежать ядерной войны, поскольку она представляет угрозу самому существованию человечества. Стало очевидно, что с созданием ядерного оружия речь уже идет не просто о совершенствовании средств ведения войны, не просто о наращивании военной мощи. Появление ядерного оружия коренным образом изменило саму природу, принципы и нормы ведения войны.
Предельно сузилось число целей, для достижения которых возможно использование стратегической мощи. Основной задачей ядерного оружия стало сдерживание атаки противника, угрожающего жизненным интересам страны. Отчасти в силу того, что стратегическое оружие служит именно этой цели, в центре международной политики в течение пяти послевоенных десятилетий воцарился мир, в то время как на периферии часто бушевали войны.
Но это не означает, что ядерное оружие вообще не пригодно для решения политических проблем. Сохраняется его значимость как очевидного показателя мощи государства. Взятое само по себе, оно не отменяет сам принцип использования или угрозы использования силы для достижения политических целей. Но учитывая возможности ракетно-ядерного оружия, ни один здравомыслящий политический деятель не может вынашивать цели, ради которых можно было бы рисковать самим существованием человечества. Ракетно-ядерное оружие нельзя более рассматривать в качестве средства продолжения политики, как это понимал Клаузевиц и многочисленные его последователи. В этом контексте соперничающие державы являются одновременно партнерами по выживанию, по спасению жизни на земле, а мирное сосуществование, не означая всеобщей и полной гармонии, диктуется императивами выживания человечества
К Клаузевицу неоднократно обращались лучшие отечественные мыслители. Не может быть простой случайностью, что и Андрей Евгеньевич Снесарев, и Александр Андреевич Свечин посвятили немецкому философу специальные труды. Есть основания полагать, что именно Снесареву и Свечину удалось увидеть у Клаузевица то, что не смогли разглядеть другие.
Видимо, современный исследователь из Германии Олаф Розе прав, когда утверждает, что в России восприятие взглядов Клаузевица состоялось "существенно раньше, чем в других европейских государствах", и осмысление его теории "всегда находилось в эпицентре... смены направлений исследований и теоретических парадигм". В свою очередь нельзя не отметить огромное влияние России на формирование взглядов немецкого мыслителя.
ВОЙНА - ТОЛЬКО ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОЛИТИКИ?
Основная мысль Клаузевица, которую наиболее часто выделяют и регулярно цитируют, состоит в том, что "война есть только продолжение политики другими средствами". Справедливость этого постулата не вызывает сомнений, он прошел проверку временем.
Как отметил А. Свечин, "Клаузевиц... приходит к выводу, что единственно возможное решение заключается в подчинении военных соображений политическим требованиям, так как только в этом случае руководство войной будет иметь характер монолита, без каких-либо трещин". Из заключения, что война является продолжением политики, следует сделать ряд выводов.
Прежде всего, война есть явление политическое, и в силу такого подчиненного положения она объективно эволюционизирует вместе с политикой. Важнейшая заслуга Клаузевица заключается в обосновании вывода, что война подвержена изменениям, и они происходят в соответствии с изменениями политики. Этот вывод, вследствие непрерывности процесса развития и изменчивости политики, актуален и по сей день.
А. Свечин отмечал: "Никто до Клаузевица не становился на эту точку зрения, чтобы пересмотреть характер войн, изменения способа ведения войны в истории и связь между размерами политической цели войны и ее напряжением". Каждой эпохе свойственны свои войны, отражающие специфические конкретно-исторические социально-политические условия. И если в современной политике порой можно наблюдать в меньшей степени проявления абсолютного, вооруженного насилия, являющегося, по признанию Клаузевица, идеальной войной, сопровождающейся кровопролитием, то будет ли правомерен вывод, что война уходит из жизни общества?
Клаузевиц очерчивает войну в самом широком спектре, допускает ее проявление и в весьма специфической форме, когда нет "открытого употребления силы". Он признает, что "война, не насилуя своей природы, может воплощаться в весьма разнообразные по значению и интенсивности формы, начиная от войны истребительной и кончая выставлением простого вооруженного наблюдения". В труде "О войне" автором ставится и решается вопрос, "может ли развитие войны замереть хотя бы на одно мгновение". В наши дни актуален призыв немецкого философа внимательно изучать реальные, а не идеальные войны. Клаузевиц весьма образно называет войну "хамелеоном, так как она в каждом конкретном случае несколько изменяет свою природу".
В этой связи важно понимать меняющуюся природу войны, способы ее ведения, суметь разглядеть и расценить как военные действия и целый ряд фактов, выходящих за рамки стандартных представлений, когда с войной отождествляется только вооруженное насилие. Тогда станут объяснимыми и такие далекие от войны, как представляется непосвященному и поверхностному взгляду, но все более волнующие человечество явления, как терроризм, холодная война, информационная и т.д. Все названные действия направлены на достижение вполне конкретных целей и представляют собой продолжение политики определенных группировок, даже если таковые не являются государственными акторами, с применением новых, оригинальных средств.
Наконец, невозможно иметь вечную и неизменную теорию войны, которая раз и навсегда устанавливает незыблемость способов ведения войны. В этом важный завет Клаузевица. "Всякая эпоха имела собственные войны, свои собственные ограничивающие условия и свои предрассудки. Поэтому каждая эпоха сохраняет право на особую теорию войны" (А. Свечин).
Следует признать, что подход, в соответствии с которым войне отказывается в праве на развитие, себя исчерпал. Наоборот, лишь признание постоянной изменчивости форм войны, их подвижности, принятие во внимание отсутствия универсальных рецептов ведения войны является условием готовности к грядущим войнам.
Реагировать на растущее многообразие конфликтов и войн и трансформировать военную организацию государства можно по-разному. Анализ практики военного строительства показывает, что здесь возможны два пути.
Для первого присуще постоянное формирование самостоятельных военных структур, создаваемых под решение конкретных задач, число которых постоянно увеличивается ввиду нарастания многоликости конфликтов. Приверженцы многоэлементной и сложной структуры военной организации государства оправдывают свою позицию многими обстоятельствами (например, трудностью осуществления гражданского контроля над военным ведомством, взявшим на себя слишком много полномочий). В качестве аргумента используется и тезис, что от несвойственных задач армия должна быть освобождена. Следуя такой логике, придется плодить все новые и новые узкоспециализированные силовые ведомства, что, наряду с прочими последствиями, вряд ли будет способствовать разумному использованию ограниченных ресурсов государства. Порочность такой позиции очевидна и потому, что нельзя точно предугадать, каким хамелеоном война обернется вновь.
По всей видимости, более перспективен и адекватен вызовам современности другой вариант действий, когда предпочтение отдается выбору в пользу многофункциональности и многопрофильности вооруженных сил. Примечательно, что подобным образом уже поступают за рубежом. В Германии вполне серьезно обсуждалась возможность включения пограничной полиции в состав бундесвера в качестве армейского корпуса. Сторонники такой позиции правы, когда утверждают, что формирования пограничной полиции лучше подходят для современных военных операций. В этой связи примечателен вывод американского политолога Ч. Москоса о том, что в эпоху глобализации военнослужащему как специалисту по применению насилия наряду с традиционными функциями бойца нередко приходится сочетать в одном лице качества полицейского, дипломата и социального работника. Сегодня достаточно трудно предположить с абсолютной точностью, какие еще задачи предстоит решать личному составу вооруженных сил уже в самом ближайшем будущем. Поэтому следует признать торжеством здравого смысла шаги, направленные на сосредоточение и концентрацию военной организации Российского государства.
Следует все же отметить и определенную ограниченность и даже расценить как препятствие для анализа войны толкование последователями Клаузевица войны только как продолжения политики.
Здесь надо учесть, что в советский период учение Клаузевица получило развитие в нашей стране во многом благодаря вниманию В.И. Ленина к немецкому военному философу. Указанная мысль была им отмечена особо, а все сказанное Владимиром Ильичом не подлежало сомнению, критике и обсуждению, отклонения от официального толкования не допускалось. Непогрешимость Ленина сыграла в этом случае злую шутку. Справедливости ради следует сказать: при внимательном прочтении замечаний Ленина на книгу Клаузевица можно ясно усвоить, что все существенное не укрылось от него. Следовательно, выпячивание тех или иных мыслей Клаузевица, отмеченных Лениным, произошло (и еще продолжает происходить) по каким-то конъюнктурным соображениям.
Позволю себе высказать "кощунственную" мысль: в цитате, которую выдают за определение войны, не содержатся в полной мере сущностные признаки этого явления. Не указана цель войны, а отсутствие целеполагания при подготовке и ведении войны влечет за собой негативные последствия, которые не замедлят сказаться на практике.
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА ВЕДЕНИЯ ВОЙНЫ
"Итак, война - это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю". Это определение, хотя и не является, по признанию самого Клаузевица, государственно-правовым определением войны, однако позволяет понять, какое место философ уделяет цели и средствам войны, их соотношению.
Цель войны лежит в духовной, волевой сфере, среди моральных величин и звучит однозначно: подавить, сломать волю противника, навязав ему свою волю, насилие же выступает лишь как средство. И в этом суть противоборства на войне. У Клаузевица эта мысль неоднократно повторяется и поясняется.
Как наиболее блестящие и яркие характеризует Снесарев те главы труда "О войне", в которых "с особым подъемом отражена главная идея Клаузевица о "кровавой энергии" на войне, о напряжении вовсю, о терпении до конца, что выделяет его на особое место среди всех теоретиков, что является главным поучением в его труде и что делает его истинно великим...".
По Клаузевицу, для достижения цели войны следует: "а) победить и уничтожить вооруженные силы неприятеля; б) овладеть материальными средствами борьбы и другими источниками существования неприятельской армии; в) склонить на свою сторону общественное мнение". При этом "все всегда должно... сводиться к сокрушению врага, т. е. к лишению его способности продолжать сопротивление". Приведение вооруженных сил "в состояние, в котором они уже не могут продолжать борьбу" (так понимал Клаузевиц их уничтожение), и занятие территории есть способы подавления у противника воли к сопротивлению.
В физическом истреблении неприятельской армии, овладении территорией противника многим и сейчас видятся смысл и назначение военного противоборства. И в таком подходе мы наблюдаем отголоски первобытной, варварской эпохи. По крайней мере, Снесаревым точно подмечено, что "природа первобытных войн существенно отличается от современных, первые стремились к одолению и потом - уничтожению врага, а последние только к одолению его воли для достижения поставленных политикой задач".
Неправомерность и ущербность сосредоточения усилий в войне на материальных величинах и на физическом уничтожении неприятеля особенно проявились в наши дни. В современных конфликтах задачи овладения территорией и разгрома вооруженных группировок могут решаться в относительно короткие сроки. Однако разгром бандформирований федеральными войсками и установление контроля над всей территорией Чечни еще не означали нормализации обстановки и слома сопротивления. США вскоре после разгрома иракской армии и оккупации всей территории страны фактически расписались в своем бессилии в борьбе с растущим сопротивлением населения.
Вследствие особого звучания клаузевицкого положения о цели войны сегодня, когда интенсивно проводятся информационные и психологические операции для непосредственного воздействия на волю и дух противника, когда фактически непрерывно осуществляются манипуляции с общественным мнением, важно остановиться на способах достижения цели войны более подробно.
Для точного уяснения позиции самого Клаузевица попробуем обратиться к его рассуждениям относительно соотношения цели и средств войны.
"Мы наталкиваемся еще на одно своеобразное средство: воздействие на вероятность успеха, не сокрушая вооруженных сил противника. Это - предприятия, непосредственно предназначенные для оказания давления на политические отношения. ...Этот путь к намеченной нами цели по сравнению с сокрушением вооруженных сил может оказаться гораздо более кратким. ...При известных условиях, кроме уничтожения сил врага, имеются и иные пути достижения поставленной цели, и... эти пути не содержат в себе внутреннего противоречия, не являются абсурдом и даже не составляют ошибки".
По словам Клаузевица, на войне "средство только одно - бой". Переводчики отметили, что в оригинале в этом месте написано Kampf и что Клаузевиц вкладывает в это слово иногда представление не об одном бое, а в целом о боевой деятельности. Kampf переводится как "борьба" и обозначает более широкое противоборство, чем просто бой. Еще барон Н. Медем отмечал: "По смерти генерала Клаузевица нашли в его бумагах собственноручное замечание, в котором поясняется, что под словом "бой" разумел не только непосредственное действие оружием, но и те случаи, где бой хотя и не происходил в действительности, но был возможным, или те даже, где один из противников, ослабленный какими бы то ни было средствами, видя невозможность успеха, избегает сражения. Но ежели мы примем в столь обширном смысле слово "бой", то неоспоримо, что основное правило сочинителя превратится в следующую, никакого определительного наставления не заключающую аксиому: "Все соображения должны иметь целью ослаблять или истреблять, какими бы то ни было способами, силы противника и лишать его средств к защите".
Показательна и позиция Снесарева: "Цель войны - убить дух сначала отдельного бойца, потом - массы их, а затем - всей нации; и для этой единственной и довлеющей цели нельзя ничего забывать, нельзя давать перерывов или уступок; нужно жать непрерывно и всюду. ...Во всем - одна идея: угнетать дух, и если это достигается, значит война ведется, а не намечается только: Свои войска мы всячески покоим: кормим, поим, бьем малодушные сплетни, даем спать: противника жмем все время: слухами, огнем, рекогносцировкой, ядовитыми газами и т. п." Андрей Евгеньевич особо отмечал, что уже в начале ХХ в. "война пошла вглубь" и все больше ведется "не только мечом".
Долгое время практически единственным средством ведения войны было вооруженное насилие. Однако история показывает, что новые средства и способы ведения войны появляются постоянно. Когда-то Наполеон упрекал Кутузова, что русские воюют не по правилам, неприемлемыми (асимметричными - сказали бы сегодня) для французов средствами. Первое применение боевых отравляющих веществ казалось диким и бесчеловечным. Таким же было поначалу отношение к ядерному оружию. Однако сегодня оружие массового уничтожения уже не вызывает неприятия. Новые виды оружия появляются и сейчас (психотронное и психотропное, тектоническое, информационное и т. д.). При проведении военной операции против Ирака американцы всерьез опасались применения Саддамом Хусейном "гидрооружия" (спуска воды из водохранилищ). Один из представителей чеченских боевиков весьма оригинально назвал "главным оружием ислама" :беременную женщину.
В октябре 2003 г. правительство Германии одобрило законопроект, согласно которому правомерно сбивать гражданские самолеты, захваченные террористами, если нет других способов устранить угрозу. По существу это официальное признание, что и гражданский самолет реально может стать средством ведения войны. В России этот вопрос также встал на повестку дня.
США, осознавая потенциал информационных технологий (и свое лидерство в этой сфере), всячески препятствуют попыткам других стран причислить их к оружию в соответствии с нормами международного права.
Видимо, попытки обеспечить безопасность общества лишь простым объявлением тех или иных средств бесчеловечными или негуманными являются малопродуктивными ввиду постоянного появления новых средств. С другой стороны, игнорировать их появление тоже невозможно. Стоит задуматься над позицией германских специалистов, предлагающих рассматривать как военные действия "мероприятия, которые угрожают здоровью и жизни населения".
В течение десятилетий в нашей стране происходила абсолютизация вооруженных средств ведения войны, цель ее оказалась задвинута на второй план. В результате руководство Советского Союза позволило втянуть себя в губительную для страны гонку вооружений, одним из последствий которой стал развал единой мощной державы, что повлекло, в свою очередь, изменение военно-политической и геополитической картины мира в целом. К сожалению, рецидивы неверного понимания цели и средств войны до сих пор имеют место.
Не будет ошибкой заключить, что главное требование к применяемым средствам - выраженность способности "более кратким" путем достигать цель войны, т. е. результативно влиять на дух и волю противника, подавлять их или целенаправленно формировать в соответствии с заданными установками. Средства ведения войны не могут и не должны отождествляться только с вооруженным насилием. Установление же строгого и неизменного перечня применяемых средств противоречит изменчивому характеру войны и приводит лишь к догматизации мышления военных и политических кадров. При отнесении чего-либо к средствам войны, к оружию необходимо подходить прежде всего из оценки возможности нанесения при его помощи ущерба жизни и здоровью населения.
Как прав Клаузевиц, когда пишет, что "критическое рассмотрение заключается в оценке не одних лишь примененных средств, но и всех возможных".
ДВИЖЕНИЕ К АБСОЛЮТНОЙ ВОЙНЕ
Подлинное новаторство Клаузевица заключается в установлении социальной природы войны: "Война есть деятельность воли против одухотворенного реагирующего объекта. ...Война исходит из:общественного состояния государств и их взаимоотношений, ими она обусловливается, ими она ограничивается и умеряется". Позиция немецкого военного философа обусловлена тем, что "война никогда не является изолированным актом". Благодаря такому подходу Клаузевиц резко выделился среди других исследователей и вот уже в течение почти двух веков неизменно оказывается в центре дискуссий о войне.
И Свечин, и Снесарев последовательно отстаивали концепцию Клаузевица и развивали ее, что позволило им достаточно глубоко заглянуть в будущее.
Подчеркивая потенциал применения взглядов немецкого теоретика, Снесарев отмечает, что главный труд Клаузевица "устанавливает природу войны не только как "чисто военного" явления, а как общесоциального, лежащего в природе человеческих отношений и в особенности природы самого человека. Этот широкий базис дает ему возможность сблизить войну с другими явлениями и вложить ее в общую систему человеческих деяний, страданий и радостей".
Если война - явление социальное, то вопросы ее подготовки и ведения распространяются на все общество. При анализе войны следует исходить из того, что уже в течение нескольких веков в войны вовлечены целиком народы, а не только их армии и правительства. Эпоха "кабинетных войн" минула безвозвратно. По мнению Свечина, до Семилетней войны "по существу, воевали между собой два военных ведомства; народ в этой борьбе не принимал участия, и дуэль двух армий могла регулироваться исключительно боевыми, то есть тактическими соображениями. Весь ход развития военного искусства в новейшее время оказался направленным на уничтожение такого военного сепаратизма". Как пишет Свечин в "Стратегии", "предполагать, что война представляет свободное состязание двух армий, это значит ничего не понимать в природе войны. :Это основной пункт учения Клаузевица, лейтмотив всех его трудов".
Современные войны стали еще более "социальными", сегодня они действительно целиком "охватывают все бытие народов" (Клаузевиц), в той или иной форме проникая во все сферы общественной жизни, становясь неотъемлемым атрибутом повседневности и принимая свой абсолютный облик.
В наши дни армии все чаще привлекаются к решению задач самого широкого круга, связанных с обеспечением безопасности общества и государства. Согласно "Директиве по оборонной политике" ФРГ, "бундесвер, будучи гарантом национальной безопасности, защищает и обороняет Германию от любой угрозы ее населению и территории". Такой подход позволяет снимать ряд противоречий относительно легитимности любого применения бундесвера. Впрочем, Снесарев несколько десятилетий назад справедливо утверждал, что "долг армии - грудью встретить всякую опасность, грозящую государству".
Во имя обеспечения своей безопасности ряд стран, и Россия не исключение, отстаивают свое право на нанесение превентивных ударов по территории других государств, для чего не требуется объявления войны. Превентивность становится одним из ведущих принципов политики безопасности и обороны и предполагает инициативное вмешательство в конфликты где бы то ни было.
Уходит в прошлое ситуация, когда государство являлось единственным политическим актором, имеющим исключительное право на легитимное применение силы. И здесь можно увидеть определенный возврат во времена Средневековья, в эпоху которого эта монополия государства формировалась.
Расширяется участие в современных конфликтах элементов гражданского общества, неправительственных организаций. К принятию политических решений на применение военной силы привлекаются не только государственные органы, но и общественное мнение, средства массовой информации.
Участившиеся теракты стремятся к достижению максимального общественного резонанса, чтобы сформировать у людей чувство отсутствия безопасности и показать бессилие власти. Многие западные исследователи в связи с этим именно наличие "коммуникативной стратегии" считают сущностным признаком терроризма, отличающим это явление от каких-либо повстанческих или партизанских действий.
Военное дело перестает быть уделом сильного пола, численность женщин в армиях многих стран постоянно возрастает. Нередкими стали случаи их назначения на высшие воинские должности. Стирается различие участников военных действий по возрастному признаку, нередко воюют и дети.
В современных конфликтах давно нет фронта и тыла в их классическом понимании. Географическая удаленность и границы перестали быть непроницаемыми барьерами, обеспечивающими безопасность общества. Внутренние конфликты чрезвычайно легко становятся международными, весьма зыбка и грань между боевыми, миротворческими, гуманитарными, контртеррористическими и прочими военными операциями.
Атомным оружием сегодня реально обладают не только великие державы, члены "ядерного клуба", но и другие страны, которые даже не считают нужным скрывать факта его наличия у себя, более того - демонстрируют решимость его применить.
Информационные средства военного противоборства используются все активнее. Экспертами операция против Югославии в 1999 г. охарактеризована как "первая коалиционная война в Европе в информационную эпоху". Специальная информационная деятельность становится для армий все более значимой, создаются и специальные воинские формирования. Появляется возможность избежать или окончить военные действия, сформировать у объектов информационного воздействия заданный алгоритм поведения. Представители НАТО не скрывают фактов ведения Западом информационных операций в мирное время и указывают на наличие реальной возможности "осуществить мечту Сунь Цзы" и парализовать ту или иную страну "без единого выстрела". Информационные операции могут проводиться и против союзников (как США применяли систему "Эшелон" для сбора сведений о партнерах по НАТО).
Представитель русской военной эмиграции Е.Э. Месснер, анализируя "мятежевойну", считал, что ее главной задачей является "психологическое воевание", борьба за душу воюющего народа. "Мятежевойна, по определению Месснера, это война всех против всех, причем врагом бывает и соплеменник, а союзником - и иноплеменный".
Видимо, есть основания говорить о нарастании процесса латентной, скрытой глобализации войны, утверждающейся во всех сферах общественной жизни. Ряд стран, реагируя на происходящее, официально приняли и реализуют концепции "тотальной", "общественной", "духовной" обороны. Кстати, Клаузевиц, служивший в русской армии во время Отечественной войны 1812 г., полагал, что одним из источников победы России стала "народная война".
В современных конфликтах мы видим размывание грани между военными и невоенными средствами борьбы, состоянием мира и состоянием войны. Современные информационно-коммуникативные технологии, несмотря на отсутствие видимых разрушений, воздействуют на волю человека более "кратким путем". Человек не в состоянии реагировать на незримое воздействие. Современное общество вплотную подошло к опасной черте, за которой исчезают различия в системе понятий "свой - чужой", на которой веками зиждилась и без которой немыслима оборона Отечества.
К сожалению, человечество привыкает к войне, становящейся неотъемлемым элементом повседневности и получающей новые лики. По всей вероятности, эпоха всеобщего мира пока остается несбыточной мечтой. Более того, по данным СИПРИ, в 2004 г. совокупные военные расходы в мире перевалили за 1 трлн. долл. и вплотную приблизились к абсолютному рекорду, установленному в период острого противостояния мировых систем.
ОБ ОТНОШЕНИИ К ВОЕННОЙ КЛАССИКЕ
С ХIХ в. подход немецкого философа к пониманию природы войны отнюдь не устарел, методологический и эвристический потенциал его учения не исчерпан. И в данном случае подтверждается мысль самого Клаузевица о назначении теории: "То, что ум вдохнет в себя во время этого странствования среди фундаментальных понятий о предмете, те лучи, которые засияют в нем самом, в этом и заключается та польза, которую может дать теория. Она не может снабдить его готовыми формулами для разрешения практических задач, она не может указать обязательный для него путь, огражденный с обеих сторон принципами. Теория способна лишь направить пытливый взгляд на совокупность явлений и взаимоотношений и затем отпускает человека в высшую область действия". Важно не держаться раз и навсегда установленных правил "аки слепой стены" (Петр I), а формировать на основе классики творческое и способное к саморазвитию военное миросозерцание, которое только и может обеспечить надежную оборону и безопасность страны.
Для немцев Клаузевиц действительно оказался "бессмертным учителем". По-хорошему надо позавидовать, что им не пришлось ценой титанических усилий возвращать из небытия труды и взгляды Клаузевица, как это приходится делать нам в отношении достижений отечественной военной классики.
Следует отметить и определенное сходство судеб Клаузевица, Снесарева, и Свечина. Клаузевиц, возвратившись на родину после службы в русской армии, так и не был принят окружающим его обществом и до конца своих дней сталкивался с отчуждением и непониманием. В России же Снесарев и Свечин не только оказались отвергнутыми многими современниками, но почти постоянно за свои взгляды подвергались гонениям, временами - откровенной травле, а в конечном итоге были репрессированы. Многие их труды на долгие годы оказались в Советском Союзе не только под запретом, но и сознательно уничтожены. Каков ущерб от такого отношения для России - оценить, наверное, практически невозможно. Некоторые произведения Андрея Евгеньевича Снесарева стали выходить в свет лишь благодаря самоотверженности его семьи, сохранившей его рукописи (в том числе труд о Клаузевице).
В Германии уже не один десяток лет существует и плодотворно работает Общество Клаузевица, в которое входят многие авторитетные ученые, политики и военные. Общество занимается популяризацией взглядов Клаузевица, регулярно проводит научные конференции по актуальным проблемам политики безопасности и обороны. Обществом ежегодно поощряются выпускники Академии управления бундесвера за лучшие научные работы. Кстати, в 1997 г. при поддержке общества вышла переведенная на немецкий язык книга Свечина "Клаузевиц" с весьма характерным подзаголовком: "Классическая биография - из России". И в этом видится настоящий упрек всем нам, так как в России труд Свечина, к сожалению, не переиздавался с середины 30-х гг. прошлого века и давно стал библиографической редкостью.
И в заключение. Александр Андреевич Свечин незадолго до расстрела, не питая, видимо, иллюзий относительно своей судьбы, вынужденный, вследствие пережитых репрессий и ареста, выражаться эзоповским языком, со скрытой горечью и назиданием для потомков писал в своем труде о Клаузевице: "Хорошей и надежной может быть только та армия, в которой процветает военно-научная литература". Завет русского офицера должен быть услышан. Сегодня, когда интересы обеспечения безопасности страны требуют совершенно неординарных шагов, научный инфантилизм, безразличие и отсутствие интереса к отечественному и зарубежному военно-теоретическому наследию, непонимание, а то и откровенное игнорирование реальных изменений, происходящих в войне и политике, должны безоговорочно уступить место настойчивому, трезвому и скрупулезному анализу военно-политических реалий, синтетическому мышлению, дерзкому и смелому порыву российской военной мысли.
Требуются широкая пропаганда и популяризация взглядов и достижений отечественных мыслителей. В противном случае мы останемся без необходимой духовной подпитки и продолжим стыдливо называть, чтобы было понятно общественности, Снесарева - "русским Сунь Цзы", Свечина - "русским Клаузевицем", Обручева - "русским Мольтке" и т. д., демонстрируя отсутствие оригинальности отечественной военной мысли. Такая ситуация совершенно неприемлема для нашей страны, которая достойна совсем иного удела и имеет для этого в своем арсенале столь солидный теоретический инструментарий для познания природы войн. Этот потенциал должен заработать в полную силу.
