, , ,

15 июня 1953 г. строители больницы Фридрихсхайн в Восточном Берлине отказались выйти на работу, объявив забастовку. Рабочие требовали отмены увеличения норм дневной выработки. 16 июня в городе распространился слух о том, что полиция занимает строительную площадку больницы. Строители из разных мест Берлина, объединившись в большую колонну, направились сначала к зданию профсоюзов, а потом к министерству промышленности.

Вышедший к рабочим министр пообещал вернуть прежние нормы выработки, но его уже мало кто слушал – на митинге стали выступать ораторы, которые выдвинули политические требования: объединение Германии, свободные выборы и освобождение политзаключенных. Толпа собравшихся требовала Первого секретаря СЕПГ Вальтера Ульбрихта, но он не приехал. Рабочие двинулись к району Сталин-аллее, где строились элитные особняки для новых партийных бонз. Демонстранты отбили у полиции один из автомобилей с громкоговорителями и стали с его помощью призывать людей ко всеобщей забастовке.

Утром 17 июня на площади Штраусбергер собрались на митинг уже около десяти тысяч человек. Лозунгами манифестантов были: «Долой правительство! Долой Народную Полицию!» «Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными!» Толпа начала крушить полицейские участки, здания партийных и государственных органов, жечь киоски с коммунистическими газетами, уничтожать символы коммунистической власти. Так началось знаменитое Берлинское восстание 1953 г.

Причины возникновения кризиса в Восточной Германии самые обыденные – правительство Ульбрихта решило строить в стране т.н. «социализм» по советскому образцу. «Приняли – постановили» и государственная машина заработала: по примеру «старшего брата» крестьян стали силком загонять в сельскохозяйственные кооперативы (коллективизация), промышленным рабочим начали исправно увеличивать нормы и штрафовать за малейшую провинность, снижали зарплаты. «Страна строит социалистическое будущее!» Не учитывалость ни местоположение страны, ни менталитет немцев, ни реальные возможности промышленности в разоренной войной стране.

Усилилась вербовка молодежи в казарменную полицию, причем нарушались принципы добровольности. Взыскание налогов с частных предприятий и крестьян сопровождалось принудительными мерами, вплоть до привлечения неплательщиков к уголовной ответственности. На основе закона «Об охране народной собственности» тысячи людей арестовывались и осуждались на 1-3 года за малейшее нарушение закона. За разные формы провинности в первом полугодии 1953 года было осуждено 51 276 человек. Традиционно для коммунистов прижали церковь административными мерами.

Немцы ответили массовым исходом на Запад. За первое полугодие 1953 года из ГДР сбежали 185 327 человек. Политика запретов и насилия привела к перебоям в снабжении населения продуктами питания, предметами первой необходимости, топливом и энергией. 19 апреля 1953 года были повышены цены на продукты, содержавшие сахар.

События июня 1953 г. стали закономерной реакцией на все вышеописанное.

К вечеру 17 июня было разгромлено здание министерства промышленности, высшие руководители партии, которые чуть было не оказались в руках восставших, спешно эвакуировались под защиту советского военного гарнизона в Карлхорсте. Город оказался полностью в руках демонстрантов. Очень быстро восстание распространилось на всю территорию Республики.

На заводах организовывались забастовочные комитеты, захватывались редакции газет, здания местных комитетов СЕПГ. Подверглись осаде и штурму сотни зданий государственных органов, тюрьмы, здания министерства безопасности и полицейского министерства. Было освобождено около 1400 человек. По официальным источникам, было убито 17 и ранено 166 функционеров СЕПГ. В волнениях принимали участие от 3 до 4 миллионов восточных немцев.

Чтобы спасти свое отчаянное положение, партийная верхушка ГДР обратилась за помощью к советскому военному командованию. Принципиальное решение о вооруженном вмешательстве было принято в Москве уже вечером 16 числа. На территории ГДР находились к этому моменту около 20 000 советских военнослужащих. В Берлин срочно приехал Лаврентий Берия.

Против протестующих двинули советские танки и подразделения т.н. «народной полиции». Было объявлено чрезвычайное положение. По толпе демонстрантов, которые пытались забрасывать танки камнями и ломали антенны, был открыт огонь. Столкновения демонстрантов с советскими войсками и полицией продолжались до вечера 17 июня, а наутро начались снова. В Берлине стреляли до 23 июня.

По официальным данным 1953 г. погибло 55 человек, из них 4 женщины и 6 подростков от 14 до 17 лет. 34 человека застрелили на улицах, 5 были казнены советской оккупационной администрацией, двоих казнили власти ГДР. Со стороны властей погибли 5 человек.

В 1990 году были рассекречены документы, из которых следовало, что жертв было в два раза больше — около 125 человек. Оказалось, что верховный военный коммисар получил из Москвы указание показательно расстрелять не менее 12 зачинщиков с опубликованием их имен в прессе. Первым был расстрелян 36-летний художник Вилли Геттлинг, отец двоих детей. Сейчас современные немецкие исследователи говорят о том, что масштаб репрессий был относительно невелик, учитывая какие силы были брошены советским руководством на подавление восстания.

Восстание изрядно напугало Москву и сделало позиции Ульбрихта только сильнее – он провел чистку в рядах, избавился от оппозиции в партии, стал управлять страной более жестко. 21 июня отменили решение о возвращении старых норм выработки, потом подняли цены на продукты питания. В 1954 году советское правительство отменило режим оккупации и ГДР получила суверенитет. Берлинское восстание 1953 г. стало первым народным выступлением в странах социалистического лагеря, которое было подавлено с помощью военной силы.

«Восставшим стало ясно, что они остались в одиночестве. Появились глубокие сомнения в искренности политики Запада. Противоречие между громкими словами и малыми делами запомнились всем и пошло на пользу власть имущим. В конце концов люди стали устраиваться как могли» (Вилли Брандт, бывший канцлер ФРГ)

События в ГДР в 1953 году были подготовлены Западом, прежде всего США, и направлены на ослабление СССР. Конечно, данные события нельзя назвать для России судьбоносными, но при отторжении указанного государства от Советского Союза существенно снижалась безопасность СССР.

Россия, СССР имеют великую, добрую, честную и чистую историю. Но эту историю враги России исказили до неузнаваемости и представили нашу страну как государство, якобы принимавшее неправильные решения, отличающиеся жесткостью и ставившее над своим народом бессмысленные эксперименты, приводившие к «рекам» пролитой крови.
В действительности Россия во все времена в судьбоносные моменты истории всегда принимала единственно верное решение и осуществляла его с минимально возможными потерями человеческих жизней. Это подтверждает сам факт ее тысячелетнего существования между крайне агрессивным и ненавидящим ее Западом и «диким» Востоком.

Единственно верным решением было решение А. Невского, когда в 1242 году он дал бой Европе, и Россия со временем превратилась в великую державу, в отличие от Украины, которая по воле Галицкого подчинилась Европе и со временем начала исчезать с лица земли. Только воссоединение с Россией спасло украинскую нацию от гибели.
Единственно верным было решение Ивана Грозного, когда он повел войско на Новгород и не отдал Европе Новгород и Псков, когда он ввел опричнину и не допустил смуты на Руси. Единственно верным было решение Владимира Ленина в октябре 1917 года, когда разрушенная в феврале 1917 года Россия лежала в руинах уже поделенная между США, Англией, Канадой, Францией и Японией. Большевики 4 года, с 1918 по 1922 годы, в боях с западными интервентами и находившимися на их полном обеспечении Белыми армиями объединяли страну.
Единственно верным было решение о создании социалистического общественно-политического строя, так как при любом другом строе Запад скупил бы российские предприятия и земли, СССР не смог бы провести индустриализацию, коллективизацию, победить в войне напавшие на Советский Союз страны Европы и вывести СССР в сверхдержавы мира.
Единственно верным было решение о разделении страны на национальные республики, то есть решение о создании СССР, так как фактически к осени 1917 года страна уже распалась по национальному признаку, и начинать межэтническую войну – это значило погубить Россию. Единственно верным было и решение не допустить подчинение Америке ГДР в 1953 году.
События в ГДР в 1953 году были подготовлены Западом, прежде всего США, и направлены на ослабление СССР. Конечно, данные события нельзя назвать для России судьбоносными, но при отторжении указанного государства от Советского Союза существенно снижалась безопасность СССР. При участии в этих событиях тоже принимались единственно верные решения с минимально возможными потерями человеческих жизней.

Вылазки диверсантов из американской зоны оккупации 17 июня 1953 года, поддержанные определённой частью населения ГДР, сегодня называют «массовыми антиправительственными выступлениями» или «народным восстанием». Невозможно не обратить внимания на то, что все эти «восстания», в разных государствах происходившие в 1950-е-1960-е и последующие годы, вплоть до настоящего времени, происходят по одному сценарию, и за всеми «восстаниями» стоят США.
Подрывная деятельность против Восточной Германии, в дальнейшем названной Германской Демократической Республикой (ГДР), велась с первого дня ее существования. Уже в начале 1950-х годов в ФРГ открыто говорили о необходимости незамедлительной аннексии территории ГДР. Учитывая, что в то время Западная Германия полностью и безоговорочно выполняла волю США, можно сказать, что вопрос о подготовке захвата ГДР был согласован с США. Более того, США подталкивали ФРГ к захвату ГДР.
27 августа 1952 года Джон Фостер Даллес - в то время советник по внешней политике кандидата в президенты США Эйзенхауэра, в своей речи в Буффало заявил, что радиостанции «Голос Америки» будут призывать население «за железным занавесом» к сопротивлению. Несколькими днями позднее, 3 сентября 1952 года, президент США Трумэн сообщил, что прежняя политика сдерживания дальнейшего распространения социализма заменяется политикой «освобождения» соцстран. В это же время занимающие различные посты, включая места в правительстве ГДР, доверенные лица крупного капитала, такие как министр торговли и обеспечения Хаманн, или министр иностранных дел ГДР Георг Дётингер, делали, каждый в своей области, всё возможное, чтобы расшатать хозяйственный и политический механизмы ГДР.
Уже 24 марта 1952 года в ФРГ был создан «Исследовательский совет по вопросам воссоединения». Советом «день Х», то есть день захвата ГДР открыто обсуждался. Министр по общегерманским вопросам Кайзер в одном из своих выступлений сказал: «"Очень может быть, этот "день Х" настанет быстрей, чем смеют надеяться скептики". Журнал «Шпигель» открыто писал: «"План генерального штаба по административной смене власти (в ГДР – Л. М.) почти готов. После его утверждения бундесканцлером Аденауэром, остается лишь выждать удобного случая, чтобы привести его в исполнение».
Государственный переворот в ГДР спецслужбами США и ФРГ тщательно подготавливался. Федеративной службой новостей и другими радиостанциями разжигалась военная истерия и шовинизм, превозносились до небес преимущества капиталистического общественно-политического строя по сравнению с социалистическим, умалялись огромные достижения ГДР в деле восстановления страны и обеспечения всем гражданам одинаковых возможностей для образования, служебного роста, улучшения жилищных условий, повышения материального и духовного уровня. Западные спецслужбы и агенты влияния в ГДР распространяли учебные пособия, названия которых говорят сами за себя: «Стратегия эффективной подрывной деятельности», «Техника общественного заговора». 13 июня 1953 года министр Шредер демонстративно заявил: «Федеративная республика - это Германия. Остальные области - это территория, которой нас незаконно лишили и которая должна быть взята назад».

Психологическая подготовка государственного переворота сопровождалась наводнением ГДР представителями западных спецслужб. В то же время провокации на государственной границе должны были усилить международное напряжение и взбудоражить население. В 1952 году резко увеличилось количество вооруженных провокаций на границе между ГДР и ФРГ, а также ее незаконных пересечений.
Все это координировалось с усилением шпионажа, диверсиями и саботажем. Из западного Берлина к госгранице ГДР высылались террористические группировки. Уже в мае 1952 года Верховный Суд ГДР осудил 22 агента западных спецслужб за саботаж и действия, угрожающие государственной безопасности. В 1953-1954 годах на территории ГДР только задержано было свыше четырехсот агентов и более ста добровольно сдавшихся органам госбезопасности.
События 1953 года в ГДР принято рассматривать в трактовке той, западной, американской стороны. А вот что о событиях 17 июня 1953 года сказал Генеральный секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт:
«На второй партийной конференции были намечены основные пути строительства социализма. Отдельные нюансы и особенности этого переустройства всей общественной жизни на новый, социалистический лад, должны были быть разработаны в дальнейшем. Это являлось трудной задачей, для выполнения которой требовались долгие годы… Враги рабоче-крестьянской власти ответили на переход к планомерному строительству социализма усилением холодной войны и подготовкой к свержению социалистического строя в ГДР. Уже в начале 1952 года стало очевидно, что наиболее реакционные и агрессивные круги немецкой и американской буржуазии приступили к разработке конкретных мер по подготовке свержения рабоче-крестьянской власти».
В августе 1953 года в интервью французской газете «Юманите» Отто Гротеволь о предпосылках неудавшегося государственного переворота в ГДР сказал следующее: «Правительство Германской Демократической Республики взяло форсированный темп развития тяжелой индустрии. В результате этого замедлилось производство потребительских товаров. Это вызвало недовольство и беспокойство среди некоторой части населения…
Вследствие этого мы замедлили форсированный темп развития тяжелой индустрии. Значительные суммы инвестиционных средств и ресурсов тем самым освободились для улучшения жизненного уровня… Фашистские провокаторы предприняли поэтому свою попытку переворота, который долгое время подготавливался как "день Х", именно в середине июня 1953 года, чтобы помешать новому курсу правительства ГДР.
Провокаторам фашистских западных агентур удалось ввести в заблуждение некоторую часть рабочих, используя их недовольство тем, что некоторые из их нужд не были еще удовлетворены или не могли быть удовлетворены сразу. Доказано, что провокация готовилась в американском секторе Берлина и в американской зоне оккупации. Там были сформированы и обучены фашистские банды, снаряжены зажигательными бомбами, бутылками с бензином, фосфорными ампулами и прочим оружием, а затем посланы в восточный сектор Берлина.
Американские офицеры в американской военной форме руководили с грузовиков действиями бандитов и отдавали приказы. Провокаторам, конечно же, не было дела до улучшения уровня жизни наших рабочих, их задачей было разжигание войны… Подавляющее большинство населения ГДР не поддалось на провокацию. Те же рабочие, которые обманулись, осознали свою ошибку, когда фашистские молодчики ворвались на улицы восточного Берлина, поджигая и громя достижения их труда, их клубы, магазины».
А в резолюции ЦК СЕПГ от 26 июля 1953 года «Новый курс и задачи партии» приводятся следующие факты: «17 июня доказало, что на территории ГДР существует организованное и поддерживаемое американцами фашистское подпольное движение.

В этот день в целом ряде городов (Магдебург, Галле, Гёрлитц и др.) были замечены группы лиц, стремившихся вызвать беспорядки и народные волнения. Были раскрыты нелегальные фашистские организации, имевшие свои центры, дисциплину и постоянную связь с агентурой западного Берлина. Так, например, в мастерских Бунаверка действовала фашистская организация, которая организовывала беспорядки, следуя директивам RIAS. В Лейнаверке во главе провокаторов стоял бывший эсэсовец.
Кроме того, в некоторых городах (Магдебург, Лейпциг и др.) нелегальные организации состояли из бывших членов СПГ, которые еще придерживались антирабочих установок социал-демократии и легко становились жертвами «восточного бюро»… В некоторых городах были сконцентрированы также другие группировки, как, например, «брандлерская разведывательная группа», различные группы троцкистов и пр. Также и в нашей партии были выявлены враждебные элементы, принимавшие участие в провокациях».
События 1953 года в ГДР безо всяких оговорок указывают на то, что рабочие и в целом население ГДР в своем большинстве не поддержало сторонников государственного переворота.
США, конечно, очень хотели оторвать ГДР от СССР, но не решились применить военную силу, ни в 1953 году, ни в дальнейшем, когда в ночь с 12 на 13 августа 1961 года правительство ГДР во главе с Вальтером Ульбрихтом закрыли границу между Западным и Восточным Берлином. Кстати, простоявшая на линии границы не один десяток лет бетонная стена тоже была воздвигнута за одну ночь. Вот так при социализме умели работать немцы и русские.
Сегодня западные и российские либералы утверждают, что граница была установлена с целью недопущения перехода немцев из социалистического Восточного в капиталистический Западный Берлин. Причем такие заявления делаются с серьезным не терпящим возражения видом. Но возникает вопрос: "Что мешало жителям Восточного Берлина уйти в Западный Берлин за 16 лет до закрытия границы, а затем и установления стены?"»
Люди из ГДР не уходили, потому что не хотели уходить. Им нравилось жить при социализме. Кто хотел уйти, тот ушел. И стену ставили прежде всего, чтобы прекратить провокации со стороны Запада и скупку крайне дешевых товаров и услуг жителями Западного Берлина.

Оригинал взят у k_poli в Восстание в ГДР 17 июня 1953 года

Не самый известный эпизод в истории социалистического содружества. И, конечно, не самый популярный.

60 лет назад, 17 июня 1953 года в ГДР началось первое в социалистическом лагере народное восстание. Очевидно, руководство страны, несмотря на обилие вездесущих сотрудников госбезопасности, плохо представляло себе истинное настроение собственного народа. Конечно, у восстания был и вполне конкретный повод - повышение норм выработки на 10 процентов, - но причины лежали глубже, и главной из них было массовое недовольство начавшимся в ГДР построением социализма советского образца.

Недовольство в Восточной Германии назревало на протяжении всех восьми послевоенных лет. Итогом провозглашенного тогдашним коммунистическим лидером ГДР Вальтером Ульбрихтом (Walter Ulbricht) "Плана строительства социализма" стали проблемы со снабжением населения продуктами первой необходимости. В то время как тяжелая индустрия развивалась ударными темпами, такие продукты, как масло, мясо, фрукты и овощи население получало по продовольственным карточкам.

Начались перебои с продуктами питания. Руководство страны подняло цены на мясо, яйца и сахар, объяснив дефицит продовольствия, конечно же, происками вражеских агентов - наймитов империализма. Эта бессмысленная охота на ведьм привела к тому, что тюрьмы в первом в мире немецком государстве рабочих и крестьян оказались переполнены. За год число заключенных удвоилось, достигнув 60 тысяч. Да и отношения населения с советской оккупационной администрацией тоже складывались отнюдь не гладко. Между тем в Западной Германии экономика развивалась куда успешнее, что и явилось, наряду с политическими мотивами, причиной массового бегства граждан ГДР на Запад. Только в 1952 году в ФРГ бежало 180 тысяч человек, до конца июня следующего года - 226 тысяч. В апреле 1953 года цены на мясо, яйца и сахаросодержащие продукты резко выросли. Последней каплей, переполнившей чашу терпения трудящихся, стало увеличение рабочего дня. Так что повышение норм выработки стало лишь последней каплей, переполнившей чашу терпения.

Практически с первых же часов требования забастовщиков носили сугубо политический характер: речь шла о свободных выборах, об объединении с ФРГ, о призывах типа "Долой СЕПГ!".

Началось всё с забастовок на самой крупной стройплощадке ГДР - аллее Сталина в Восточном Берлине.

Как это ни парадоксально звучит, но главным противником продолжения строительства социализма в Восточной Германии и сторонником воссоединения страны был Лаврентий Павлович Берия. С какой стати он вдруг стал либералом? Всё объясняется очень просто: Берия разыгрывал "германскую карту", стараясь укрепить свой внешнеполитический авторитет в борьбе за наследство Сталина. В конце концов, Берия эту борьбу проиграл, и его позиция в вопросе о строительстве социализма в ГДР была не просто поставлена ему в вину, но даже стала одним из доказательств того, что он является "агентом империалистических разведок".

Но это было сказано уже после ареста Берии в конце июня 53-го года. А в начале месяца руководителей ГДР Вальтера Ульбрихта и Вильгельма Пика вызвали "на ковёр" в Москву, чтобы заставить их отказаться от прежнего курса. Но Ульбрихт неожиданно проявил неуступчивость. Тогда было решено отправить его в отставку. Это поручили новому послу СССР и Верховному комиссару в Берлине Владимиру Семёнову. Однако все эти меры запоздали. 16-го июня строители аллеи Сталина бросили работу. Потом они маршем прошли по городу. К ним присоединялось всё больше и больше людей...

16 июня берлинские строительные рабочие собрались перед зданием правительства ГДР на стихийную акцию протеста и призвали к проведению на следующий день генеральной забастовки. Призыв был услышан по всей стране - не в последнюю очередь, благодаря западноберлинским радиостанциям. Настроение у демонстрантов было приподнятым, им казалось, что ненавистный режим Вальтера Ульбрихта доживает последние дни. И действительно, руководство ГДР уже практически не контролировало ситуацию.

Призыв, не без поддержки западных радиостанций, был услышан по всей стране. В нескольких регионах власть перешла в руки восставших. Повсюду царила эйфория, казалось, что спасти от краха режим в Восточном Берлине уже не сможет ничто. И действительно местные власти давно утратили контроль над ситуацией к тому моменту, когда в самом центре Берлине появились советские танки.

В течение последних двух десятилетий немцы знали только предписанные сверху, организованные тоталитарной властью демонстрации: двенадцать лет - нацистами, восемь последних лет - коммунистами. А теперь их охватила эйфория свободы. Тысячи строителей, рабочих, школьников собрались у Дома министерств на Лейпцигер-штрассе.

Они требовали встречи с руководителями ГДР. Но к ним решился выйти лишь министр железнорудной промышленности Фритц Зельбман. Другие тем временем уже вели переговоры с советским военным командованием об эвакуации их и членов их семей в Советский Союз. 17 июня их всех во главе с Ульбрихтом укроют в Карлсхорсте - районе Восточного Берлина, где находилось командование советских оккупационных войск.

Ну, а шестнадцатого у Дома министерств Зельбман взобрался на неизвестно откуда взявшийся стол, поставленный в самой середине огромной толпы. "Коллеги!" - начинал министр и ответом на это был протестный шквал, свист, крики: "Какие мы тебе коллеги!?" - "Так я же тоже рабочий человек, как вы..." Эти слова демонстранты встретили хохотом. "Я хотел вам сообщить, что Совет министров принял решение отменить повышение норм выработки на десять процентов..." Министра уже никто не слушал. Отмена повышения уже никого не удовлетворяла. Рабочие скандировали: "Долой Ульбрихта! Долой СЕПГ! Свободные выборы!"

За драматическими событиями из западного сектора столицы наблюдали репортеры RIAS - "Радио американского сектора": "Выстрелы на Потсдамской площади. Отсюда нам не видно, кто стреляет - русские или местные полицейские. Вот примерно рота советских солдат отогнала демонстрантов метров на 50… Теперь трогается с места первый танк Т-34 и едет по направлению к толпе…".

Более трёх десятилетий Германия не знала ничего подобного. Восстание охватило всю страну. Демонстрации и митинги проходили в 270 городах и посёлках ГДР. В Биттерфельде, Гёрлитце и Мерзебурге рабочие штурмовали райотделы "штази" - министерства государственной безопасности. В Лейпциге, Магдебурге и Галле были разгромлены обкомы партии. В Бранденбурге, Гере и Йене из тюрем освободили политзаключённых. Более миллиона восточных немцев вышли 17-го июня на улицы - вдохнуть свободы.

В Восточном Берлине сотни тысяч людей собрались на Александр-платц, на Потсдамской площади и у Бранденбургских ворот. 22-летний водитель грузовика Хорст Валентин взобрался вместе с приятелем на самый верх Бранденбургских ворот, снял красный флаг и водрузил другой - с медведем, символом Берлина. В город со всех концов ГДР прибывают всё новые и новые демонстранты - в электричках, поездах, грузовиках...

Утром 17 июня в Берлине забастовка была уже всеобщей. Рабочие, собиравшиеся на предприятиях, там же строились в колонны и направлялись в центр города. Уже в 7 часов на площади Штраусбергер собралась 10-тысячная толпа. К полудню численность манифестантов в городе достигла 150 000 человек. Лозунгами манифестантов были: «Долой правительство! Долой Народную Полицию!» «Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными!». Большую популярность приобрели лозунги, направленные лично против В. Ульбрихта: «Бородка, брюхо и очки — это не воля народа!» «У нас нет иной цели — Козлобородый должен уйти!». Также выдвигались лозунги, направленные против оккупационных войск: «Русские, убирайтесь вон!». Впрочем, антисоветские лозунги, с энтузиазмом выдвигавшиеся присоединившимися к демонстрантам жителями Западного Берлина, не нашли особой поддержки у восточноберлинцев.

Были разгромлены пограничные знаки и сооружения на границах советского и западного секторов города. Толпа громила полицейские участки, здания партийных и государственных органов и газетные киоски, продававшие коммунистическую прессу. Участники волнений уничтожали символы коммунистической власти — флаги, плакаты, портреты и пр. Были осаждены полицейские казармы; восставшие также попытались освободить заключённых из тюрьмы. Дом Министерств был разгромлен; оттуда толпа двинулась к театру Фридрихштадтпаласт, где шло заседание актива СЕПГ, и партийное руководство спешно эвакуировалось под защиту советских войск в Карлсхорст. Город фактически оказался в руках участников волнений.

В 14 часов по радио транслировалось заявление премьер-министра ГДР Отто Гротеволя. В ней он ещё раз подчеркнул отмену повышения норм. Он говорил, что восстание — «труд провокаторов и фашистских агентов иностранных держав и их пособников из германских капиталистических монополий». Он призвал всех «рабочих и честных граждан» помогать «в захвате провокаторов и их передаче государственным органам».

Вечером лидер западноберлинского отделения Германской Федерации Профсоюзов Эрнст Шарновский в выступлении по радио призвал западных берлинцев поддержать протестующих.

С 16 по 21 июня 1953 года демонстрации и забастовки охватили почти 700 из 5.585 населенных пунктов ГДР. 17-18 июня советская военная администрация установила комендантский час в 167 из 217 районов советской зоны оккупации. В общей сложности в восстании принимало участие более миллиона человек. Забастовками было охвачено более 1.000 предприятий и товариществ. Восставшие захватили более 250 административных зданий, в том числе - окружные управления госбезопасности (в городах Ниски, Гёрлиц, Биттерфельд, Йена и Мерзебург), районные комитеты правящей Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) в Галле и Магдебурге.

В Дрездене участники массовых волнений захватили радиостанцию и начали передавать сообщения, разоблачающие государственную пропаганду; в Галле были захвачены редакции газет, в Биттерфельде забастовочный комитет послал в Берлин телеграмму с требованием «сформирования временного правительства, составленного из революционных рабочих». Согласно последним исследованиям, волнения были не менее чем в 701 населенном пункте Германии (и это, видимо, ещё неполное число).

В Дрездене собралось около 20 000 человек на площадях Театерплац, Постплац, Плац-дер-Айнхайт, перед нойштадтским и главным вокзалом.

В Гёрлице рабочие образовали забастовочный комитет и систематически оккупируют здания СЕПГ, госбезопасности, массовых организаций и тюрьму. Рабочие образовали новое городское управление под названием «Городской комитет». Освобождаются заключённые. Как и в Биттерфельде, формулируются политические требования, в том числе о пересмотре восточной границы ГДР по линии Одер-Нейссе. В демонстрации приняло участие около 50 000 человек. Только объявление чрезвычайного положения и применение советских оккупационных сил могло остановить народное волнение.

Округ Халле был одним из центров восстания. Все 22 района сообщили о забастовках и акциях протеста. Наряду со столицей округа такие промышленные центры как Лойна, Биттерфельд, Вольфен, Вайссенфельс и Айслебен, но и более мелкие города как Кведлинбург и Кётэн были точками опоры протестующих.

Особо следует отметить промышленный регион Биттерфельд, где центральный забастовочный комитет координировал акции 30 000 бастующих. Целенаправленно хорошо организованные рабочие в Биттерфельде заняли здания Народной полиции, городского управления, Государственной безопасности и тюрьмы, чтобы парализовать государственный аппарат. Столкновений с применением оружия не было по той причине, что начальник районного управления полиции Носсек утром объездил заводы в Вольфене и Биттерфельде и приказал хранить все виды оружия в комнатах хранения оружия и этим фактически обезоружил охрану заводов.

В Халле 4 демонстранта было расстреляно полицией. Около 18 часов собралось примерно 60 000 человек на рыночной площади Халлмаркт в центре города. Советские танки разогнали протестующих.

Из города Вайда сообщается о перестрелках вооружённых шахтёров с Казарменной полицией (предшественником Национальной народной армии).

В городе Йена собирается от 10 000 до 20 000 человек. Здания районного управления СЕПГ, тюрьмы и госбезопасности находятся в руках протестующих. После объявления о чрезвычайном положении в 16 часов советские оккупационные войска разгоняют собравшихся. Несмотря на это большие демонстрационные группы ходят по центру города и призывают к продолжении акций протеста.

17-20 июня тысячи демонстрантов собрались перед 22 тюрьмами страны с целью вызволения заключенных. 20 июня из 12 тюрем были освобождены 1.400 политических заключенных. К концу июня более 1.200 из них были снова арестованы и помещены в тюрьмы, остальным удалось бежать на запад.

К политическим заключенным следует относить и те тысячи предпринимателей бывшей ГДР, которые были поставлены перед ультиматумом - добровольно уступить все свои производственные мощности государству или стать "врагами народа" со всеми вытекающими последствиями. Резким повышением налогов СЕПГ разрушила весь тот средний класс, на плечах которого взошло экономическое чудо ФРГ. Среди тех, кто внёс свой интеллектуальный и профессиональный вклад в быстрое развитие Западной Германии, были и десятки тысяч немцев, бежавших из ГДР.

Спонтанно поднявшееся восстание быстро пошло под политическими лозунгами: "Долой СЕПГ", "Свободные выборы", "Освобождение политзаключенных", "Отставка правительства", "Вывод оккупационных войск со всей территории Германии", "Воссоединение". Немцы, изгнанные из бывших восточных частей рейха, требовали пересмотра границы по Одеру-Нейсе. Наряду с этими лозунгами звучали требования, касающиеся повседневной жизни и трудовых отношений; по мере развертывания восстания они уступили, однако, первенство требованиям чисто политическим. То, что началось как волнения рабочих, за несколько часов превратилось в народное восстание с явными признаками революции. Эту революцию удалось подавить лишь с помощью советских танков.

Утром 17 июня советский военный комендант Восточного Берлина генерал-майор Диброва ввел в городе с 13 часов чрезвычайное положение, к Потсдамской площади - центру восстания - были стянуты танки. Были запрещены митинги, демонстрации, собрания, появление в общественных местах группами численностью более 3-х человек, установлен комендантский час.

И поныне упорно ходит слух, будто некоторые советские солдаты отказались стрелять в рабочих, штурмовавших тюрьму в Магдебурге и, как следствие, 18 (по другой версии — 41) военнослужащий были расстреляны 28 июня 1953 года в близлежащем городке Бидериц. Приводятся даже имена трёх из расстрелянных.

По мнению советских исследователей и работников спецслужб, этот слух являлся проявлением антисоветской пропаганды времён холодной войны. В глазах же самих немцев этот предполагаемый факт служил к чести советских солдат, и 16 июня 1954 года бывшие участники восстания поставили в западном районе Берлина Целендорф, на Потсдамер-шоссе, своеобразный обелиск — усечённую каменную пирамиду с надписью (на немецком языке): «Русским офицерам и солдатам, которым пришлось умереть, потому что они отказались стрелять в борцов за свободу 17 июня 1953».

Хотя советские войска уже 17 июня стали в значительной степени контролировать ситуацию, в следующие дни также проходили протесты. Больше всего 18 июня, но в отдельных заводах вплоть до июля. 10 и 11 июля рабочие бастовали в фирме «Carl Zeiss» в городе Йена и 16 и 17 июля в заводе «Buna» в Шкопау. Но размах протеста 17 июня уже не был достигнут.

Силой оружия восстание было подавлено - и в Берлине, и в других городах ГДР. Погибло не менее 125 человек, многие сотни ранены. Радио ГДР торжественно возвестило: "Подразделения народной полиции и советские оккупационные власти всего за несколько часов разгромили путч. Проникшие из Западного Берлина провокаторы арестованы. Пресечена не демонстрация рабочих, пресечена акция бандитов".

Некоторые уроки из восстания руководство ГДР извлекло: если на прилавках пусто, никакие лозунги не помогут. Повышение норм выработки было отменено, и даже цены на многие товары снижены на 10-20 процентов. Власти решили в дальнейшем действовать кнутом и пряником. Впрочем, больше все же кнутом: по стране прокатилась волна показательных процессов. Но главный вывод, сделанный Вальтером Ульбрихтом со товарищи, сводился к необходимости всячески укреплять органы госбезопасности и репрессивный аппарат.

После воссоединения Германии, когда открылись архивы восточногерманской госбезопасности и партийные архивы, выяснилось, что сотрудники "штази" затратили неимоверные усилия, чтобы доказать участие американских провокаторов и адэнауэровских агентов в организации восстания 17-го июня. И не сумели этого сделать. Один из документов госбезопасности гласит: "Западных контактов в ходе расследования не выявлено". Но не могли же партийные пропагандисты признать, что восстали свои, да ещё и рабочие, о которых они, коммунисты, так пекутся?!

День 17 июня был объявлен в ФРГ национальным праздником — Днём немецкого единства. В 1990 году праздник был перенесён на 3 октября — дату объединения. В Западном Берлине, как указывалось, вскоре после событий был поставлен памятник предполагаемым советским жертвам, а продолжение улицы Унтер-ден-Линден от Бранденбургских ворот до Кайзер-дамм, ранее названная Шарлоттенбургер-аллее, получила название «Улица 17 Июня».

Западноберлинские почтовые марки 1953 года

В 1994 в центре Магдебурга была обнаружена братская могила с останками 32 молодых людей, убитых, по заключению экспертов, между 1945 и 1960 годами (до весны 1945 года незаметно сделать захоронение в центре города было невозможно). Выдвигались предположения, что это — либо жертвы Гестапо, расстрелянные весной 1945 года, либо советские жертвы 17 июня 1953 года. Пыльца, обнаруженная экспертами в носовых ходах у 7 черепов из 21 проверенных, позволила сделать заключение, что смерть этих лиц наступила в июне — июле. Это склонило мнение исследователей в пользу второго предположения.

До 1990-х восстание не было предметом изучения советских историков. В официальной науке оно определялись как «фашистская вылазка». В современной российской историографии устоявшегося определения тоже нет. В отличие от западных коллег, которые пишут о «рабочем восстании» или «народном восстании», российские историки и педагоги пользуются нейтральным определением: «события в ГДР 17 июня 1953 года».

фотографии: АР / Reuters / Scanpix

Братская могила и музей 11 погибших берлинцев на кладбище Зеештрассе

izyaweisneger в События 17 июня 1953 года в ГДР: восстание или фашистский мятеж?

Выступления рабочих 13-17 июня 1953 года в ГДР стали первым антикоммунистическим восстанием в Восточной Европе после Второй Мировой Войны.

Позже похожие события имели место в Венгрии в 1956 году, в Чехословакии в 1968 и, наконец, в Польше в 1980.

Днём начала восстания рабочих в ГДР принято считать 17 июня 1953 года, когда всеобщая забастовка на предприятиях и массовые демонстрации протеста охватили Берлин.
Но на самом деле всё началось ещё раньше - 13 июня и не в Берлине, а в Лейпциге, где забастовку объявили литейщики, протестуя против повышения норм выработки.

Эта причина сегодня считается главной для тех событий по версии большинства антикоммунистических изданий: коммунистическое правительство Отто Гротеволя и Вальтера Ульбрихта повысило не только нормы выработки на предприятиях, но и цены.

Причём сделало это в самое неподходящее время - почти сразу после смерти Сталина.

В это время по Восточной Германии стали распространяться слухи о якобы готовящемся выводе советских войск из страны и скором объединении Германии.

На что рассчитывал Ульбрихт, принимая подобные решения, совершенно непонятно: страшно далеки были после Второй Мировой Войны немцы (да и не только они) от идеалов коммунизма и коммунистического же сознания.

До событий 17 июня немцы из ГДР выражали своё отношение к социализму ногами - годом раньше из Восточной Германии бежали в ФРГ 50 тысяч человек.

Оно и не удивительно: Советский Союз, оказывавший ГДР экономическую помощь прежде всего для поддержания определённого уровня благосостояния населения, по своим возможностям не мог соперничать с США, запустившими в ФРГ реализацию Плана Маршалла.
Для тех, кто не в курсе, План Маршалла - это многомиллиардная послевоенная программа американской экономической помощи и инвестиций для Западной Европы и прежде всего для ФРГ, на которой, собственно, Западная Германия и поднялась.

В событиях 17 июня 1953 года много неясного, начиная от непоследовательных, а с высоты сегодняшнего дня, кажущихся и откровенно провокационных действий правительства ГДР, до поразительной способности восставших к самоорганизации.

События развивались следующим образом: 14 июня волнения охватывают Берлин, а следом и всю Восточную Германию.
Правительство Гротеволя и СЕПГ (Социалистическая Единая Партия Германии) пытаются дать задний ход, отменив повышение цен, но, поздно.

Ещё накакнуне восставшие требуют встречи с руководством страны, но Гротеваль и Ульбрихт отказываются, а вместо этого бегут в Карлхорст.

Восставшие выдвигают вполне конкретные требования: отставка правительства, вывод советских войск, воссоединение с Западной Германией.

При этом одними мирными демонстрациями и забастовками дело не ограничивается: восставшие захватывают полицейские участки, штурмуют правительственные здания и радиостанции.

В стране фактически начинается Гражданская Война, в ходе которой гибнут 11 полицейских, 20 функционеров и десятки мятежников. Счёт раненных идёт на сотни.

Мятежникам удаётся занять нижние этажи здания. Штурмующих здание правительства поддерживает 150-ти тысячная толпа скандирующая лозунги "Долой козлобородого!"(так восточные немцы называли Ульбрихта), "мы не рабы!", "русские - убирайтесь вон!"

На стенах домов стали появляться свастики, намалёванные черной краской.
В Карсхорсте мятежники вырезали медсанбат советской части. При этом медсестер изнасиловали и убили, предварительно отрезав груди.

Двинувшиеся на помощь правительственной армии и полиции советские танки по всей Германии встречали пулями.

Участие западных спецслужб в этих событиях - отдельная тема.
Интересно другое.

Разумеется, повышение цен и норм выработки на предприятиях не могло радовать население и прежде всего рабочих.
Особенно на фоне разницы в уровне жизни в ГДР и в ФРГ.

Для примера, шоколад в ГДР стоил в 16 раз дороже, чем в ФРГ.

И тем не менее, было ли это причиной или только поводом?

Ведь в нацистской Германии немцы и вовсе жили при карточной системе и при этом нацисты гнали их на убой как скот.

Но за все 12 лет Третьего Рейха многотысячных или даже тысячных демонстраций с требованием свободы, в Германии не было.
А тут сразу захотелось немцам свободы, причём всем сразу.
И поэтому возникает вопрос: а чего немцам хотелось тогда больше: шоколада, свободы или реставрации Третьего Рейха?

Ведь согласитесь, чтобы успешно штурмовать правительственные здания и полицейские участки, нужна определённая подготовка.

А откуда была эта подготовка у мятежников, по крайней мере у части из них?
Не из Вермахта ли и СС?

И уж совершенно одиозно выглядит намалёванная черной краской свастика на стенах домов, как символ "свободы".

Восстания рабочих против коммунистических правительств имели место в разное время и в разных странах.

А вот против нацистского и фашистских режимов, в нацистской Германии или, скажем, в Венгрии, не было.

И, более того, после Второй Мировой Войны именно недобитым фашистам передали руководство мятежами рабочие ГДР и Венгрии.

Возможно именно по этой причине, по крайней мере события 17 июня в Восточной Германии в демократических сми предпочитают не слишком афишировать.

В июле 1952 года на II конференции Социалистической единой партии Германии её генеральный секретарь Вальтер Ульбрихт провозгласил курс на «планомерное строительство социализма», что сводилось к последовательной советизации восточногерманского строя: мерам против мелких собственников и частной торговли, массовой национализации предприятий. Одновременно было радикально реформировано традиционное территориальное деление (вместо 5 исторических «земель» было введено 14 округов). По советскому же образцу усиленно развивалась тяжёлая промышленность, что привело к серьёзному дефициту продовольствия и потребительских товаров, причём в продовольственном кризисе пропаганда обвиняла «спекулянтов и кулаков». Наконец, было объявлено о создании Народной Армии, и милитаризация, соединённая с репарациями, тяжело сказывалась на бюджете страны: военные расходы составляли 11 % бюджета, а вместе с репарациями - 20 % непроизводительных трат. В такой ситуации происходило массовое бегство жителей в западную зону, прежде всего, высококвалифицированных кадров - «утечка мозгов» (только в марте 1953 года бежало 50 тысяч человек), которая, в свою очередь, создавала новые экономические проблемы. Нарастали также политические и антицерковные репрессии. В частности, были разгромлены и арестованы в полном составе две молодёжные евангелические организации - «Молодая община» и «Евангелическая студенческая община».
Однако смерть Сталина в марте 1953 года приостановила давление власти и привела к ослаблению советского контроля: была расформирована советская Контрольная комиссия, заменённая Верховным комиссаром.
В апреле 1953 года, за два месяца до восстания, произошло повышение цен на общественный транспорт, одежду, обувь, хлебопродукты, мясо и содержащие сахар продукты. Одновременно нехватка сахара привела к дефициту искусственного мёда и мармелада, служившего одним из основных компонентов стандартного завтрака большинства немцев. По свидетельству участника тех событий, это уже тогда вызвало у немецких рабочих волну возмущения. Возмущение по поводу подорожания мармелада встретило у советского руководства, не имевшего представления о роли мармелада в питании немецких рабочих, недоумение и непонимание, и было воспринято как «мармеладный бунт». В русской исторической литературе встречается тезис, что началом развития кризиса 1953 года во многом явился именно «мармеладный бунт». Но большинство русских историков, как и историки других стран, термин «мармеладный бунт» не используют.
Продолжая курс на либерализацию своей политики после смерти Сталина, 15 мая советское МВД вручило руководству ГДР меморандум с требованием прекращения коллективизации и ослабления репрессий. 3 июня руководители ГДР были вызваны в Москву, по возвращении из которой объявили (9 июня) о прекращении планомерного строительства социализма, провозгласили «Новый курс», публично признали, что в прошлом совершались ошибки, для улучшения снабжения населения наметили замедление темпов развития тяжёлой промышленности, отменили ряд мер экономического характера, вызвавших резкое недовольство населения.
В то же время не было отменено ранее принятое решение ЦК СЕПГ «о повышении норм выработки для рабочих в целях борьбы с экономическими трудностями». Это решение о повышении норм на 10 % (а в некоторых областях - до 30 %) выработки было принято на пленуме ЦК 14 мая 1953 года и опубликовано 28 мая в следующей формулировке: "Правительство Германской Демократической Республики приветствует инициативу рабочих по повышению норм выработки. Оно благодарит всех работников, которые повысили свои нормы, за их большое патриотическое дело. Одновременно оно отвечает на пожелание рабочих по пересмотру и повышению норм".
Повышение норм предполагалось вводить постепенно и завершить к 30 июня (в день рождения В. Ульбрихта). Это вызывало очередное сильное недовольство у рабочих.
В поддержку повышения норм высказалось и руководство (коммунистических) профсоюзов, теоретически призванное стоять на страже интересов рабочих. В исторической литературе утверждается, что появившаяся 16 июня 1953 года в профсоюзной газете «Трибуна» статья в защиту курса на повышение норм выработки стала последней каплей, переполнившей чашу народного недовольства.
После того, как рабочие получили зарплату и обнаружили в ней вычеты, как за недоработку - началось брожение. В пятницу 12 июня среди рабочих крупной берлинской стройки (больницы в районе Фридрихсхайн) возникла идея объявить забастовку. Забастовку назначили на понедельник 15 июня. Утром 15 июня строители Фридрихсхайна отказались выйти на работу и на общем собрании потребовали отмены повышенных норм.
Утром 16 июня среди рабочих распространился слух, что полиция занимает больницу во Фридрихсхайне. После этого около 100 строителей со строек элитного партийного жилья на Сталин-аллее двинулись к больнице, чтобы «освободить» своих коллег. Оттуда демонстранты, к которым присоединилась часть строителей больницы, уже в количестве около 1500 человек двинулись к другим стройкам. Затем демонстрация, численность которой дошла до 10 000 человек, направилась к зданию коммунистических профсоюзов, но, найдя его пустым, к полудню подошла к Дому министерств на Лейпцигерштрассе. Демонстранты, кроме снижения норм выработки, требовали снижения цен и роспуска Народной Армии. Перед Домом министерств начался митинг. Выступивший перед забастовщиками министр промышленности Фриц Зельбманн пытался успокоить толпу и обещал возвращение прежних норм выработки (соответствующе решение тут же было принято на экстренном заседании правительства); но это не возымело успеха. Оратор на митинге стал выдвигать политические требования: объединения Германии, свободных выборов, освобождения политических заключённых и т.д. Толпа вызывала Ульбрихта или Гротеволя, но они не появились. После этого демонстранты двинулись к стройплощадкам Сталин-аллее, призывая к всеобщей забастовке и к тому, чтобы на следующее утро собраться на митинг протеста на площади Штраусбергер. Для успокоения толпы были направлены автомобили с громкоговорителями, но демонстрантам удалось овладеть одним из них и с его помощью распространять собственные призывы.
О происходящем регулярно сообщала западноберлинская радиостанция РИАС («Радио в американском секторе»). При этом журналисты намеренно нарушали инструкции американских хозяев станции, требовавших не вмешиваться в происходящее и ограничиться сухими репортажами о событиях. Редактор радиостанции Эгон Бар (впоследствии - видный социал-демократический политик) даже помогал бастующим выбрать лозунги и чётко сформулировать требования для передачи по радио.
Требования сводились к четырём пунктам:
1. Восстановление старых норм зарплаты.
2. Немедленное снижение цен на основные продукты.
3. Свободные и тайные выборы.
4. Амнистия забастовщиков и ораторов.
Вечером лидер западноберлинского отделения Германской Федерации Профсоюзов Эрнст Шарновский в выступлении по радио призвал западных берлинцев поддержать протестующих: «Не оставляйте их одних! Они борются не только за социальные права рабочих, но за общие человеческие права всего населения восточной зоны. Присоединяйтесь к движению восточно-берлинский строителей и занимайте свои места на Штраусбергской площади!».
Передачи РИАС сыграли важную роль катализатора. Сам Бар до сих пор считает, что если бы не РИАС, всё могло бы завершиться 16 июня. Благодаря этим передачам, известие о событиях в Берлине и планах на 17 распространилось по всей Восточной Германии, в свою очередь подстрекая тамошних рабочих к выступлениям.
В то же время существует противоположная западная точка зрения, что радиостанция РИАС, наоборот, предала восставших, сообщив о провале мятежа ещё до того, как глава советского сектора Берлина ввёл чрезвычайное положение, и это значительно снизило накал восстания.
Вечером 16 июня к всеобщей забастовке в ГДР призвала также западноберлинская газета «Дер Абенд».
Утром 17 июня в Берлине забастовка была уже всеобщей. Рабочие, собиравшиеся на предприятиях, там же строились в колонны и направлялись в центр города. Уже в 7 часов на площади Штраусбергер собралась 10-тысячная толпа. К полудню численность манифестантов в городе достигла 150 000 человек. Лозунгами манифестантов были: «Долой правительство! Долой Народную Полицию!» «Мы не хотим быть рабами, мы хотим быть свободными!». Большую популярность приобрели лозунги, направленные лично против В. Ульбрихта: «Бородка, брюхо и очки - это не воля народа!» «У нас нет иной цели - Козлобородый должен уйти!». Также выдвигались лозунги, направленные против оккупационных войск: «Русские, убирайтесь вон!». Впрочем, антисоветские лозунги, с энтузиазмом выдвигавшиеся присоединившимися к демонстрантам жителями Западного Берлина, не нашли особой поддержки у восточноберлинцев.
Были разгромлены пограничные знаки и сооружения на границах советского и западного секторов города. Толпа громила полицейские участки, здания партийных и государственных органов и газетные киоски, продававшие коммунистическую прессу. Участники волнений уничтожали символы коммунистической власти - флаги, плакаты, портреты и пр. Были осаждены полицейские казармы; восставшие также попытались освободить заключённых из тюрьмы. Дом Министерств был разгромлен; оттуда толпа двинулась к театру Фридрихштадтпаласт, где шло заседание актива СЕПГ, и партийное руководство спешно эвакуировалось под защиту советских войск в Карлсхорст. Город фактически оказался в руках участников волнений.
Волнения перекинулись на всю Восточную Германию. В индустриальных центрах стихийно возникали забастовочные комитеты и советы рабочих, бравшие в свои руки власть на фабриках и заводах.
В Дрездене участники массовых волнений захватили радиостанцию и начали передавать сообщения, разоблачающие государственную пропаганду; в Галле были захвачены редакции газет, в Биттерфельде забастовочный комитет послал в Берлин телеграмму с требованием «сформирования временного правительства, составленного из революционных рабочих». Согласно последним исследованиям, волнения были не менее чем в 701 населенном пункте Германии (и это, видимо, ещё неполное число). Официальные власти ГДР оценили число участников движения в 300 тысяч. В других источниках число бастующих рабочих оценивается примерно в 500 тысяч, а общее число участников демонстраций - в 3-4 миллиона из 18 миллионов населения и 5,5 миллиона рабочих (следует иметь в виду, что крестьяне не могли принимать участия в движении).
Всего подверглось осаде и штурму 250 (по другим данным - 160) правительственных и партийных зданий. Повстанцами было занято 11 зданий районных советов, 14 канцелярий бургомистра, 7 районных и 1 окружной комитет СЕПГ; были захвачены 9 тюрем, 2 здания министерства государственной безопасности и 12 полицейских учреждений (округов и участков), в результате чего было освобождено около 1400 уголовников. По официальным данным, было убито 17 и ранено 166 функционеров СЕПГ.
Хотя советские войска уже 17 июня стали в значительной степени контролировать ситуацию, в следующие дни также проходили протесты. Больше всего 18 июня, но в отдельных заводах вплоть до июля. 10 и 11 июля рабочие бастовали в фирме «Carl Zeiss» в городе Йена и 16 и 17 июля в заводе «Buna» в Шкопау. Но размах протеста 17 июня уже не был достигнут.
Самые многочисленные протесты состоялись в городах Дрезден, Гёрлиц, Ниски и Риза. По данным Народной полиции, в 14 из 17 районов округа были забастовки.
В Дрездене собралось около 20 000 человек на площадях Театерплац, Постплац, Плац-дер-Айнхайт, перед нойштадтским и главным вокзалом.
В Гёрлице рабочие образовали забастовочный комитет и систематически оккупируют здания СЕПГ, госбезопасности, массовых организаций и тюрьму. Рабочие образовали новое городское управление под названием «Городской комитет». Освобождаются заключённые. Как и в Биттерфельде, формулируются политические требования, в том числе о пересмотре восточной границы ГДР по линии Одер-Нейссе. В демонстрации приняло участие около 50 000 человек. Только объявление чрезвычайного положения и применение советских оккупационных сил могло остановить народное волнение.
Округ Халле был одним из центров восстания. Все 22 района сообщили о забастовках и акциях протеста. Наряду со столицей округа такие промышленные центры как Лойна, Биттерфельд, Вольфен, Вайссенфельс и Айслебен, но и более мелкие города как Кведлинбург и Кётэн были точками опоры протестующих.
Особо следует отметить промышленный регион Биттерфельд, где центральный забастовочный комитет координировал акции 30 000 бастующих. Целенаправленно хорошо организованные рабочие в Биттерфельде заняли здания Народной полиции, городского управления, Государственной безопасности и тюрьмы, чтобы парализовать государственный аппарат. Столкновений с применением оружия не было по той причине, что начальник районного управления полиции Носсек утром объездил заводы в Вольфене и Биттерфельде и приказал хранить все виды оружия в комнатах хранения оружия и этим фактически обезоружил охрану заводов.
В Халле 4 демонстранта было расстреляно полицией. Около 18 часов собралось примерно 60 000 человек на рыночной площади Халлмаркт в центре города. Советские танки разогнали протестующих.
Из города Вайда сообщается о перестрелках вооружённых шахтёров с Казарменной полицией (предшественником Национальной народной армии).
В городе Йена собирается от 10 000 до 20 000 человек. Здания районного управления СЕПГ, тюрьмы и госбезопасности находятся в руках протестующих. После объявления о чрезвычайном положении в 16 часов советские оккупационные войска разгоняют собравшихся. Несмотря на это большие демонстрационные группы ходят по центру города и призывают к продолжении акций протеста.
Магдебург наряду с Берлином, Халле, Йеной, Гёрлицом и Лейпцигом относился к центрам событий 17 июня 1953 года.
Около 9 часов утра сформировалась процессия протеста из примерно 20 000 человек, которая около 11 часов объединилась с другими демонстрантами. Протестующие занимают здания ССНМ и СЕПГ и газеты «Volksstimme». Перед управлением полиции и тюрьмой возникают тяжёлые кровопролитные столкновения. Два полицейских и один сотрудник госбезопасности погибли. Освобождение заключённых не удалось из-за появления перед зданием тюрьмы советских солдат, которые применили огнестрельное оружие и застрелили трёх демонстрантов, среди них 16-летную девушку. Регистрируют более сорока (частично тяжело) раненых демонстрантов.
После обеда удался штурм следственного изолятора и 211 заключённых, среди них обычные преступники, освобождаются. Воинские части, дислоцированные в Магдебурге, находились в этот момент в летних лагерях. В городе был лишь комендантский взвод и военный госпиталь. События начались с прибытием из Зап. Германии вооруженных стрелковым оружием людей. В самой ГДР оружие было лишь у Советской Армии. ННА в тот момент еще не была создана, а народная полиция оружия не имела. Охрана тюрьмы имела на вооружении лишь овчарок. Комендантскому взводу удалось организовать оборону штаба армии и госпиталя и отбить нападение мятежников. Воинские части в летних лагерях были подняты по тревоге и направлены в город. Однако уже по дороге они частично были развернуты и направлены на демаркационную линию для прикрытия от вторжения со стороны британской оккупационной зоны. В город в основном вернулись мотострелки на БТРах и частично танки. Первоначально войска имели приказ не открывать огонь. Однако вскоре в открытом БТРе выстрелом с чердака был убит советский майор. Вскоре за этим последовало разрешение на применение оружия. После чего в течение нескольких часов беспорядки были прекращены. Как только с какого-то чердака открывался огонь (мятежники имели на вооружении винтовки, автоматы и ручные пулеметы), вызывался танк, который производил прицельный выстрел по чердаку. В это время на демаркационной линии войска были развернуты к бою и окопались по всем правилам, как на фронте. По другую сторону демаркационной линии в это время дефилировала казачья часть из русских эмигрантов, вероятно с целью пересечь демаркацию и прийти на помощь мятежникам. Однако, обнаружив против себя изготовившиеся к бою советские войска, казаки ушли. Несомненно, что действия мятежников прямо направлялись и были хорошо скоординированы с командованием западных оккупационных войск. Надо особо отметить, что оружия у восточных немцев в тот момент официально не было вообще. Даже охотничьих ружей. Даже у полиции при обычной службе. Но на случай ЧП они имели оружие в хранилищах. Вероятно, они были вооружены этим оружием во время подавления мятежа. События в Магдебурге описаны со слов офицера - участника и очевидца событий.
Правительство ГДР, в свою очередь, обратилось к СССР за вооружённой поддержкой. В Берлине в тот момент стояло 16 советских полков общей численностью 20 000 человек; кроме того, правительство могло рассчитывать на народную полицию численностью в 8 тысяч человек. Принципиальное решение о вооруженном вмешательстве было принято в Москве уже вечером 16 числа. Ночью в резиденции советской оккупационной администрации в Карлсхорсте германская делегация в составе Вальтера Ульбрихта, премьер-министра Отто Гротеволя и министра госбезопасности Цайссера встретилась с советским Верховным комиссаром В. С. Семёновым и командующим оккупационными войсками Андреем Гречко и обговорила с ними подробности действий против восставших. В Берлин срочно вылетел министр внутренних дел СССР Лаврентий Берия.
Советская военная администрация 17-го и 18-го июня ввела чрезвычайное положение в более чем 167 из 217 административных городских и сельских районов (Kreise) страны.
Около полудня 17 июня против протестующих были выдвинуты полиция и советские танки. Демонстранты кидали в танки камнями и пытались повредить их радиоантенны. Толпа не расходилась, и советские войска открыли огонь. В 13-00 было объявлено чрезвычайное положение. В 14-00 по радио Гротеволь зачитал правительственное сообщение: "Мероприятия правительства Германской Демократической Республики по улучшению положения народа были отмечены фашистскими и другими реакционными элементами в Западном Берлине провокациями и тяжёлыми нарушениями порядка в демократическом (советском) секторе Берлина. (…) Беспорядки (…) являются делом провокаторов и фашистских агентов зарубежных держав и их пособников из немецких капиталистических монополий. Эти силы недовольны демократической властью в Германской Демократической Республике, организующей улучшение положения населения. Правительство призывает население: Поддержать мероприятия по немедленному восстановлению порядка в городе и создать условия для нормальной и спокойной работы на предприятиях. Виновные в беспорядках будут привлечены к ответственности и строго наказаны. Призываем рабочих и всех честных граждан схватить провокаторов и передать их государственным органам. (…)".
Столкновения между советскими войсками и участниками волнений и стрельба продолжались до 19-00. На следующее утро вновь были попытки демонстраций, но они жёстко пресекались. Забастовки, однако, спорадически вспыхивали вновь; в июле произошёл новый подъём забастовочного движения.
25 июня советская администрация объявляет о прекращении чрезвычайного положения в ГДР кроме Берлина, Магдебурга, Халле, Потсдама, Гёрлица, Дессау, Мерзебурга, Биттерфельда, Котбуса, Дрездена, Лейпцига, Геры и Йены. 29 июня закончилось чрезвычайное положение и для Дрездена, Котбуса и Потсдама.
В июле началась вторая волна забастовок в нескольких крупных предприятиях. В заводах Буна забастовки 15-17 июля даже превышают забастовку 17 июня. После этого ситуация стабилизировалась.
На основании документов, рассекреченных в 1990 году, можно сделать вывод минимум о 125 погибших. В частности, советскими властями было приговорено к смерти 29 человек. Вообще, советский верховный комиссар Семёнов получил из Москвы приказ расстрелять не менее 12 зачинщиков с широким опубликованием их имён; первым, расстрелянным советскими властями, был 36-летний безработный художник Вилли Геттлинг, отец двоих детей. 100 человек было осуждено советскими судами на сроки от 3 до 25 лет, примерно пятая часть из них была направлена в советские лагеря, остальные содержались в тюрьмах ГДР. Всего же было арестовано около 20 тысяч человек, из них осуждено немецкими судами - не менее 1526 (видимо, это неполная цифра): 2 - к смерти, 3 - к пожизненному заключению, 13 - на сроки 10-15 лет, 99 - на сроки 5-10 лет, 994 - на сроки 1-5 лет и 546 на сроки до одного года.
Со стороны властей было 5 убитых, ранено 46 полицейских, из них 14 тяжело. Общий материальный ущерб составил 500 000 марок.
На Западе число жертв сильно преувеличивалось - называлась, например, цифра 507 убитых.
Современные немецкие исследователи Йозеф Ландау и Тобиас Зандер отмечают относительную умеренность, проявленную советскими властями при подавлении волнений: «вопреки всему, советская оккупационная власть выступает не такой бесцеремонной и кровожадной, как это утверждал западный мир. При подобном обращении с повстанцами жертв могло бы оказаться намного больше, если учесть, что Советы направили несколько дивизий и несколько сот танков».
Непосредственно кризис не ослабил, а наоборот укрепил позиции Ульбрихта. Против Ульбрихта и его сталинистского курса в тот момент существовала сильная оппозиция в СЕПГ (включая руководство), имевшая все основания надеяться на поддержку из Москвы. Кризис позволил Ульбрихту провести чистку партии от своих противников, обвинённых в пассивности и социал-демократическом уклоне. Таким образом до конца года было исключено около 60 % избранных окружных комитетов СЕПГ.
Опираясь на безусловную советскую поддержку, правительство демонстрировало «твёрдость»: 21 июня было отменено объявленное было восстановление старых норм выработки; в октябре цены были повышены на 10-25 %. С другой стороны, СССР поспешил снизить требования репараций (теперь они составляли лишь 5 % бюджета ГДР), что улучшило материальное положение. Однако, бегство в ФРГ усилилось: если в 1952 году бежало 136 тыс. человек, то в 1953-331 тыс., в 1954-184 тыс., в 1955-252 тыс.
Непосредственным последствием кризиса было также прекращение в 1954 году режима оккупации и обретение ГДР суверенитета.
Психологические последствия кризиса для жителей ГДР Вилли Брандт определяет в своих мемуарах следующим образом: «Восставшим стало ясно, что они остались в одиночестве. Появились глубокие сомнения в искренности политики Запада. Противоречие между громкими словами и малыми делами запомнились всем и пошло на пользу власть имущим. В конце концов люди стали устраиваться как могли».
15 июля 1953 года министр юстиции ГДР, Макс Фехтер, из-за «антипартийного и антигосударственного поведения» был исключён из партии, снят с должности министра и арестован. Три дня позже Политбюро ЦК СЕПГ принял решение о снятии с должности министра государственной безопасности, Вильгельма Цайссера. Он и главный редактор газеты «Нойес Дойчланд» на 15 пленуме ЦК СЕПГ (24-26 июля 1953 г.) лишились всех партийных функций.
9 декабря 1953 года в ответ на события 17 июня были созданы «Боевые группы». Их члены дали клятву о «защите достижений государства рабочих и крестьян с оружием в руке».