Виктор Ситнов
Из книги: Виктор Ситнов. Вохонский край. Краеведческий калейдоскоп. Выпуск № 1. Павловский Посад, 2005 г. Издано в авторской редакции на средства автора. Тираж 300 экз.
Краеведческий анализ повестей С. Голубова "Герасим Курин" (1942 г.) и Б. Чубара "Герасим Матвеевич Курин" (1987 г.).
Порой так случается, что у создателей художественно-публицистических произведений, особенно при выполнении срочных социальных заказов, не хватает времени на сбор и ана-лиз конкретных исторических фактов по избранной теме. В по-добных случаях недостаток документальной "фактуры" писатели восполняют и компенсируют старым испытанные приёмом - ху-дожественным вымыслом.
И, надо согласиться, у талантливых авторов при этом нередко рождаются довольно удачные и яркие с художественной точки зрения произведения. Но это для непосвящённых читателей. Ис-ториков и, в частности, краеведов вымысел, искажение и фальси-фикация реальных фактов и событий устроить не могут. Им важно восстановить историческую истину (и справедливость), для чего необходимо точно "реконструировать" конкретные со-бытия и реальные факты в конкретном историческом пространст-ве.
В этом плане при отражении в советской художественной ли-тературе явно не повезло героям народного вохонского опол-чения в Отечественной войне 1812 года, т.е. нашим знаменитым землякам Герасиму Курину, Егору Стулову, Ивану Пушкину, проявившим доблесть и патриотизм при защите родного края от наполеоновской армии.
Речь идёт об описании местных событий (сентябрь - октябрь 1812 г.) в повестях С.Н. Голубова "Герасим Курин" (М. Детгиз, 1942) и Б. Чубара "Герасим Матвеевич Курин" (Сер. ЖЗЛ, М., "Молодая гвардия", 1987).
Видим, что в обоих случаях произведения создавались к оче-редным "круглым датам" Отечественной войны 1812 года: к 130-летию и 175-летию. Несомненно, что издание 1942 года имело конкретную цель: подъём и активизацию национального патрио-тического самосознания советского народа, мобилизацию всех сил на спасение родины от фашистского нашествия. Мобили-зующий и вдохновляющий пример героического прошлого дол-жен был сыграть свою роль и в организации народной партизанской войны с оккупантами.
Не умаляя художественных достоинств названных произ-ведений, сегодня мы как краеведы не можем согласиться с не-компетентностью и явной неосведомленностью авторов в местном историческом, географическом, биографическом и др. документальном материале. Создаётся впечатление, что писатель С.Н. Голубов (1894-1962) имел в своём распоряжении лишь са-мую общую историческую справку о местных событиях 1812 го-да и, возможно, даже не побывал на месте действия, не говоря уж об архивных разысканиях.
В распоряжении Бориса Чубара уже была повесть Голубова, исторический очерк о Павловском Посаде местного краеведа С.Н. Грабилина, опубликованный в сборнике "Города Подмоско-вья" (Изд. Московский рабочий, 1980), краткие справки в научно-популярных изданиях. Не исключено, что он удосужился побы-вать и в местном краеведческом музее, но целый "калейдоскоп" исторических, географических, биографических ошибок и неле-постей, старательно компенсируемых художественным вымыс-лом, явно свидетельствуют об отсутствии работы с архивными материалами и критического анализа предшествовавшей беллет-ристики по избранной теме. К ошибкам С. Голубова через 45 лет Б. Чубар неосмотрительно добавил ещё и свои...
Восстанавливая истину (в нашем случае историческую прав-ду), попробуем разделить документальные и вымышленные фак-ты в названных выше повестях, провести работу над явными многочисленными ошибками. Это необходимо и имеет практиче-ский смысл ещё и потому, что данные повести художественно-публицистического характера нередко рекомендуются в качестве источников краеведческого материала для наших школьников. (См. Программу по краеведению для 1-9 классов, опубл. местным департаментом по образованию в 1996 г.). Кроме того, вымыш-ленные и искажённые факты, принятые за "чистую монету" на-шими журналистами и краеведами, уже не раз публиковались и цитировались в прессе, вводя в заблуждение неискушённых чита-телей.
Первая и принципиальная ошибка у обоих авторов уже в са-мом названии местности, о которой они взялись писать. Голубов, например, измудрился назвать нашу древнюю Вохонскую во-лость Вохтинской, а то и просто Вохтой. У Чубара волость уже Вохненская или Вохня. Что это за пренебрежительное "-ня"? Странные ассоциации... При этом, пытаясь цитировать писцовые книги XVII века из брошюры Т. Троицкого, он всё равно упрямо пе-реправляет исконное название волости на Вохненскую. Попробо-вал бы он сейчас подкорректировать на свой вкус, к примеру, название российских столиц...
Из огромного числа названий местных селений "Вохтинской" волости Голубов почему-то оперирует только тремя. Это Павлово, Меленки и какой-то неизвестный нам Новый Двор. Чем писа-телю не понравился наш Большой Двор? Неизвестно. Все остальные местные селения находчивый автор называет "прочими деревнями и выселками". До предела упрощён и маршрут сле-дования французов: Богородск - Новый Двор - Меленки - Пав-лово. А что? Для детишек "среднего и старшего возраста" сойдёт! Кто это будет перепроверять столетнюю историю в 1942 году?..
Село Павлово Голубов окружает с трёх сторон непроходимым сосновым бором, оставляя крестьянам околицу, чтобы наблюдать за пожаром Москвы. Откуда ему знать, что большое село было испокон почти вплотную окружено мелкими слободками и дере-вушками, превратившимися ныне в посадские улицы. А речка Вохонка была естественной границей села с северной стороны. Да и московский пожар можно было наблюдать только ночью с высокой колокольни. И где бы могла быть эта павловская околи-ца?..
Кстати, у церковной ограды С. Голубов привычно расположил торговую площадь, не догадываясь, что она была на другом хол-ме - за речкой. Так или иначе, оба автора собирают "деревенский сход" на базарной площади. При этом Чубар ближайшими к Пав-лову деревнями называет и сегодня неблизкие Субботино, Грибово, Большие Дворы и даже Носырево, видимо, не имея представления о полдюжине действительно соседних деревень. На местности автор ориентируется весьма слабо. У него, напри-мер, из Степурина в соседнее Субботино (менее версты, -B . C . ) "ночью добился верховой на взмыленной лошадёнке". Такое со-общение может вызвать только ироническую улыбку у местных жителей...
Так же можно реагировать и на оригинальную авторскую трактовку исторического названия села: "...центром Вохненской волости значится то Вохня, то Павлово. В сущности, это одно и то же. Вохней называли Дмитровский погост, который вырос здесь ещё во времена, когда Иван Грозный передал земли волос-ти в вотчину Троице-Сергиевой лавре... Между Вохней и Павловом... не было ни чёткой границы, ни вражды..." Со своим изобретением "Вохня" Б. Чубар по авторскому праву волен ко-нечно, манипулировать как угодно. Мы лишь заметим, что пер-вый погост возник на нашей земле ещё при Дмитрии Донском, а при Иоанне IV Вохонская волость перешла во владение Троице-Сергиева монастыря, а не лавры. Этот титул он получил лишь в 1744 году.
По исторической неосведомлённости писатель С. Голубов "отдаёт" павловских крестьян в крепостное владение некоему мифическому и, видимо, поэтому безымянному барину, типичная (заплывшая жиром) внешность которого, а также его дом, усадьба и сад с правильными аллеями описаны довольно подробно. Показаны также эпизоды бегства барина от французов и его воз-вращения через полгода, когда в приступе гнева он намеревается высечь всех своих крестьян, которые "войско, вишь, завели... ис-топтали озимь...".
Автору с его довольно хрестоматийным художественным вымыслом просто невдомёк, что крестьяне могли быть не только крепостными, но и государственными, казёнными - "экономиче-скими". Таковым и было население Павлова и большинства бли-жайших деревень. Свободным людям было что защищать. Упоминание народного героя Отечественной войны 1812 года Герасима Курина как крепостного крестьянина в разных издани-ях - распространённая типичная ошибка.
С барином, конфликтующим с крестьянами, убегающим от французов на Волгу, выходит, конечно, колоритнее и привычнее, но в нашем случае это искажение исторической правды, нивели-рование и возможная потеря самобытных, характерных (а порой и ключевых) признаков и черт конкретных событий.
Увлечение автора художественным вымыслом в ущерб исто-рической правде ведёт к искажению Картины реальной жизни тех же павловских крестьян и в частности Курина, который никогда не был бедняком. Но Голубов, соблюдая хрестоматийный трафа-рет, выписывает: "Самая незавидная была у Куриных изба - из тонкого леса, с крышей под захмыл (соломенная без наружных деревянных укреплений), без конька; топилась по-чёрному, ос-вещалась лучиной в старинном жестяном светце; стены голые, полати низкие, окна крохотные, с тусклыми зеленоватыми стёклами...".
Писатель чётко нарисовал всё, что хотел. Но в этой убогой ко-нуре раба реальный торговый человек Герасим Курин никогда не стал бы жить, и не жил на самом деле. В конце жизни Курин имел лучший на торговой площади - двухэтажный дом.
Но писатель С.Н. Голубов ничего этого не знал. Он, как это ни смешно, не знал даже отчества своего главного героя. А вот Бо-рис Чубар уже знал и даже подчеркнул это в названии своей повести: "Герасим Матвеевич Курин". Но это не спасло его от массы ошибок и нелепостей, в чём мы ещё убедимся.
Чтобы показать Курина достойным преемником патриотиче-ских традиций предков, писатель Голубов придумал ему и его от-цу "Пахому Акимычу" соответствующие биографии. Сочинять так сочинять! Оказалось, что бывший гренадер капрал Пахом Ку-рин прославился в суворовских кампаниях, лично знал генера-лиссимуса и даже лобызался с ним. Кроме того, он в одной шеренге шёл с Кутузовым брать Измаил! Об этом Пахом расска-зывает Герасиму: "... А Кутузов, Михаила Ларивоныч? Повидал бы ты, как в семьсот девяностом годе вёл он нас Измаил брать... Глазок ему тогда нулей вышибло, замертво пал, а в крепость при-вёл!" Мало того, Пахом оказался как раз тем героическим капра-лом, который в тот раз светлейшего князя Кутузова "раненого из огня на себе выволок". Однако и сам Пахом лишился ног... По-этому вот так, запросто, он посылает своего сына за советом и помощью к Кутузову. И эта ярко написанная (но не бывшая в ре-альности) встреча происходит! Кутузов вдохновляет и благо-словляет партизанского атамана крестьянской дружины и даёт ему в долг двадцать солдатских мушкетов.
Не менее ярко и колоритно показана и вторая встреча отли-чившегося Герасима Курина с Кутузовым, когда фельдмаршал самолично вешает ему на грудь Георгиевский крест! Увы, но и этой встречи не было в реальности. Кутузов и Курин никогда не видели друг друга. Но для писателя Голубова идейный и художе-ственный замысел (или вымысел) важнее исторической правды. Тем более, если под руками нет никаких архивных документов, да и судей тоже нет. Есть только социальный заказ и краткая (ви-димо, крайне скудная) историческая справка. И ещё есть талант беллетриста...
Видимо, поддавшись обаянию этого таланта, писатель Борис Чубар, выполняющий подобную работу через 45 лет, принял не-которые понравившиеся ему версии Голубова. Особенно понра-вилась Чубару версия о героическом предке Курина. Только придуманное имя Пахом было заменено на настоящее - Матвей. Он тоже при штурме Измаила шёл "в колонне, которой командо-вал Кутузов,... а вот уже на самой стене Матвею картечью изуве-чило ноги". В обеих повестях отец Курина показан как полуобездвиженный инвалид, который при этом не теряет боево-го духа.
Однако правда состоит в том, что ни придуманный суворов-ский гренадер Пахом Акимыч, ни реальный Матвей Алексеевич Курин (1757-1829) не штурмовали Измаил и не были знакомы с Кутузовым. Наши архивные исследования показывают, что ни одного Пахома в родословной Куриных не было. А крестьянин Матвей Алексеевич Курин в указанные время мирно проживал с семьёй в Павлове и аккуратно посещал Воскресенскую церковь, на что указывают ежегодные исповедные ведомости данного храма. Заодно отметим, что отец Герасима на 16 лет прожил дольше своей "смерти", устроенной ему по сюжетному замыслу в мартовское воскресение 1813 года писателем Голубовым.
Поверив в измышления своего именитого предшественника, Б. Чубар попался на удочку не только с героическим предком Гера-сима Курина, но и с его единственным десятилетним сынишкой Панькой, который действует в обеих повестях весьма активно. На самом же деле двум сыновьям Герасима в означенное время бы-ло: Терентию - 13, а Антону - 8 лет.
И жену Г. Курина звали не Фетинья, как придумал Голубов, а Анна Савельевна (Савина). И была она не из "ближайшей дере-вушки Грибово", как захотелось Б. Чубару, а коренной жительни-цей села Павлова, представительницей одной из ветвей известного и старинного рода Широковых. Новый автор, видимо, соревнуясь со своим предшественником в художественном вы-мысле, решил отыграться на жене Курина, "устроив" ей тяжёлые роды ("еле выходили молодуху") и сделал впоследствии бесплод-ной. Довольно жестокие фантазии...
Надо отдать должное писательской смелости (или авантю-ризму) С. Голубова, взявшегося за повесть, не зная даже имён главных её героев. Например, ближайший сподвижник Г. Курина староста Егор Семёнович Стулов (1777-1823) в повести фигури-рует как "дядя Демьян" и доводится Курину свояком.
В одном эпизоде Стулов (по воле писателя) ненароком вспо-минает о своей свадьбе: "да тому уж поболе двадцати годов". По Голубову получается, что он женился лет в тринадцать... Знай про этот "ляп", автор бы и сам посмеялся. Возможно, подозревая, что у Курина должен быть (кроме Стулова) ещё один боевой помощник, писатель выводит его в повести как некоего бравого "мужичонку с выселков" с боевым именем Стратилат Микитыч Бизюкин. Он проявляет себя отважным воякой, в главном сраже-нии командует тысячью пеших и погибает. Кстати, в том же бою по воле и фантазии автора за победу "ещё десятка полтора вохтинских дружинников заплатили своей верной кровью".
В реальном же сражении 1 октября 1812 года не погиб ни один вохонский житель, и невредимым остался командир тысяч-ного отряда пеших дружинников сотский Иван Яковлевич Чушкин (1765-1832). Именно так звали боевого товарища Герасима Курина.
Но поскольку голубовское искусство "требовало жертв", ав-тор подранил и самого атамана вохонских дружинников: "Свин-цом прибило ему левую руку повыше локтя". Хотя на иллюстрации Н. Кузьмина в той же книге у Герасима Курина пе-ребинтована почему-то правая рука. Заразная, видно, штука - враньё...
Почти в каждом боевом эпизоде у Голубова погибает несколь-ко местных крестьян. И у Б. Чубара в сражении 1 октября "с нашей стороны - убито 12 человек, 20 раненых". "Кровожадность" у наших авторов явно поубавилась бы, если бы они к своему удивлению узнали, что феномен боевых действий вохонских пар-тизан в том и заключался, что за всё время не было потеряно ни одного дружинника. В этом немалая заслуга как предводителя ополчения - Герасима Курина, так и правильных тактических действий его помощников Е.С. Стулова и И.Я. Чушкина. За это все трое были награждены Георгиевскими крестами и медалью "За любовь к Отечеству". Происходило это в московском губерн-ском правлении в мае 1813 года. Награды героям вручал Главно-командующий столицы граф В. Ростопчин, а не покойный к тому времени М.И. Кутузов (как думают некоторые писатели).
Можно было бы и дальше перечислять и исправлять много-численные ошибки и разного рода нелепости в повестях С. Голу-бова и Б. Чубара. Для этого необходимо время и желание. Но даже на основе проделанного нами анализа можно сделать одно-значный вывод, что данные произведения на историческую тему нельзя рекомендовать школьникам и всем, интересующимся био-графией своей малой родины, в качестве источника краеведче-ских знаний. Нельзя полностью доверять и публикациям в прессе, которые цитируют данные работы или ссылаются на них.
Самым надёжным источником ис-торической информации по теме Отечественной войны 1812 года в нашем крае для школьников и крае-ведов может служить на сегодняш-ний день книга местного автора А.С. Маркина "Вохна. 1812 год", изданная к 150-летию Павловского Посада в 1994 году. Ну, а для самостоятель-ных серьёзных исторических изы-сканий и исследований всегда открыты архивы. Было бы желание...
(Материал публиковался в №№ 3-5 газеты "Колокольня" за 2002 год.)
Тем, кто встаёт на тропу краеведения, хотелось бы посовето-вать осторожней пользоваться сегодня прошлыми советскими публикациями на политические и исторические темы, поскольку наша многострадальная история корректировалась и переиначи-валась в печати постоянно, в угоду каждому очередному режиму, правителю, вождю, генсеку. Так было всегда, поэтому следует доверять лишь публикациям (цифрам и фактам), подтверждён-ным документальными (архивными) первоисточниками. И даже в этих случаях необходимо помнить, учитывать и допускать, что многие из старых свидетельств и документов могут быть (и на самом деле являются) субъективными "самоотражениями" эпохи.
Замечу, что исследование и "озвучивание" местной истории - дело всегда благородное, но не всегда благодарное. Слишком уж много тут разных видимых и невидимых препятствии, кочек, ям, ловушек, обманок и многолетних субъективных наговоров и "на-воротов". Признаться, мы и сами не раз наступали на эти "граб-ли" и попадались в эти исконные вохонские "сайты". Итак, в данном конкретном случае уже в который раз речь пойдёт о наиболее типичных ошибках по теме народных героев вохонского ополчения 1812 года.
ПЕРВОЕ. Но важное и ключевое. Утверждение Советского Энциклопедического Словаря (а также и всех последующих, включая самые современные, - ред .), что Курин Герасим Матвеевич (1777-1850) - крепостной крестьянин - ОШИБОЧНО по опреде-лению! Составители и многочисленные переиздатели этой статьи (не только в СЭС) "причесали" Курина под общую типовую кре-постную "гребёнку", видимо, не имея представления о нетиповых обстоятельствах конкретного исторического пространства наше-го Богородского уезда. Действительно, большинство волостей уезда располагалось на помещичьих землях, где, естественно, во "владельческих" селениях жили крепостные (до 1861 г.) крестья-не. Откуда знать перегруженным составителям словарей и спра-вочников, что наша Вохонская волость (из числа государевых вотчин) ещё в 1571 году Иваном Грозным была передана во вла-дение Троице-Сергиевому монастырю. А в 1764 году после секу-ляризации (конфискации) церковных и монастырских земель Екатериной II Вохонская волость перешла в ведение Коллегии экономии, а проживающие в ней крестьяне стали государствен-ными и назывались казёнными или экономическими.
Недалеко от Павлова - уже за Клязьмой в Буньковской волос-ти или в Новинской (Загарской), или в Теренинской, не говоря уже о гуслицких волостях, были сплошь и рядом помещичьи де-ревни с крепостными крестьянами. Даже родоначальникам зна-менитейшей в России династии промышленников Морозовых, происходящих из Зуевской волости Богородского уезда, при-шлось в 1821 г. выкупаться "из крепости" у помещика Г.В. Рю-мина.
Но во входящем в Вохонскую волость "экономическом" селе Павлове и ещё в двух с лишним десятках близлежащих деревень помещика или барина отродясь не бывало, чего, видимо, не знали не только составители разных справочников, но и некоторые по-пулярные писатели. Я не мог без улыбки читать абзацы из книги С.Н. Голубова "Герасим Курин" (1942 г.) о вопиющей нищете в избе крепостного Курина (который в действительности был со-стоятельным торговым человеком), и ещё о том, как барин хотел его высечь за то, что "войско, вишь, завели... Истоптали озимь". Как тут не улыбнуться!
А вот ещё, но уже из повести Б. Чубара "Герасим Матвеевич Курин" (1987 г.): "Говорили, будто у барина из Меленок (ныне Карповская ул., -B . C . ) есть настоящий мушкет, пальнет, ажно в ушах трещит. Так то барин".
Как журналист и краевед подтверждаю, что, действительно, "в ушах трещит" уже столько лет!.. А тут ещё раз опубликовали в местной газете... Запомните, наконец, господа-товарищи, и объ-ясните другим, что ни Герасим Курин, ни его помощники-соратники крепостными никогда не были!
ВТОРОЕ. Утверждение, что "Курин стал волостным головой, сменив освобождённого миром по старости Е.С. Стулова" - на самом деле всего лишь авторское предположение краеведа А.С. Маркина, предусмотрительно оговоренное словом "очевид-но", поскольку не был известен точный возраст Егора Семёнови-ча. Изучив вопрос, могу оправдать осторожность предположения А.С. Маркина и не могу оправдать газетное утверждение о ста-рости Стулова. Годы его жизни (1777-1823) свидетельствуют о том, что бывший волостной голова был ровесником Курина, и было им тогда по 43 года. Не такие уж старики. Дело тут, с одной стороны, в резко возросшем авторитете Курина, и с другой сто-роны, в принадлежности Стулова к потомственным "записным раскольникам" т.е. старообрядцам, которых недолюбливали ни светская, ни церковная власти. Курин пробыл в должности воло-стного головы с 1820 г. по 1826 г.
ТРЕТЬЕ. Денежная награда в пять тысяч рублей была при-урочена не к выдаче Георгиевских крестов и медалей в мае 1813 года, а последовала от Александра I после представления ему Курина, Стулова и Пушкина в августе 1816 г. И, кроме того, что достаточно принципиально:
ЧЕТВЕРТОЕ. Получили по пять тысяч (огромная сумма!) не все трое, а только предводитель партизанской дружины Герасим Курин, что подтверждено документально. Остальные же иногда награждаются, пожалуй, только в некоторых местных газетах...
ПЯТОЕ. Утверждение, что наши герои ко всем наградам по-лучили ещё и звания Почётных граждан, является, пожалуй, са-мым распространённым (после крепостных крестьян) заблуждением! Кто-то из добреньких дилетантов, видимо, в пат-риотическом запале надув эту историческую "утку", запустил её в печать. И вот она десятилетиями всё летает по газетам и время от времени крякает. Нынче вот залетела в очередную и опять кряк-нула. Пора эту утку на вертел. Объясняю, почему. Дело в том, что почётное гражданство по закону крестьянскому сословию не присваивалось вовсе. Но самое главное, что учреждено оно было в России лишь с 1832 года, когда Стулова и Чушкина уже не было в живых. Впрочем, это Гражданство им и не "светило". А довольно тщеславный (ещё больше к старости) Курин в офици-альных бумагах довольствовался подписью: "обыватель Павлов-ского посада и Кавалер Герасим Матвеев Курин". Полагаю, что означенную "утку" мы, наконец, ощипали...
ШЕСТОЕ. Предположение, что Герасим Курин похоронен на старообрядческом кладбище у бывшей деревни Прокунино - ошибочно. Это давно забытая версия энтузиаста местного крае-ведения (ныне покойной) Анфисы Ивановны Бендер (ур. Щенниковой).
Объясняю ситуацию с этой версией. Анфисе Ивановне как потомственной старообрядке и имевшей кузину Александру Ива-новну, лет сто назад вышедшую замуж за конторщика морозовской фабрики старообрядца Ивана Фёдоровича Курина (внука приёмного сына Герасима Курина) очень, видимо, хотелось, что-бы и сам Герасим Матвеевич оказался старообрядцем (формально - родственник!). А раз так, то и захоронен он бы должен быть на ближайшем старообрядческом кладбище у Прокунина. Благо, точного места его захоронения никто не знал. Ещё была версия, что могила народного героя - у стен Воскресенского собора. (В очередной раз она была "озвучена" в виде бездоказательного ут-верждения в газете "ППИ" № 39 за 2002 год).
А.И. Бендер со свойственной ей активностью отыскала среди знакомых и родственников в Прокунине (ныне по недоразумению ул. Гагарина) свидетелей, которые как бы "вспомнили" про ста-ринное белокаменное надгробие с именем Курина, некогда сто-явшее на их кладбище. Под диктовку уважаемой Анфисы Ивановны эта стёртая на камне и в памяти старожилов надпись была коллективно "восстановлена". Тогда, лет десять назад, чи-тая эти свидетельские подтверждения, мы почти поверили в вер-сию А.И. Бендер, и я, грешным делом, чуть было не опубликовал это "открытие".
В защиту прокунинцев могу привести следующее оправдание, что они действительно могли видеть полустёртую надпись, напо-минающую фамилию Курина. Ведь здесь было когда-то захоро-нено много местных коренных жителей из древнего рода Курдиных. Стерев всего одну букву в этой фамилии мужского рода, получим слово: "Курин". Кроме того, местный житель и краевед С.Г. Солдатенков (1945-2000), проведя опрос стариков и припомнив рассказы отца, вывел, что когда-то в деревне жил од-нофамилец Герасима Матвеевича по прозвищу "Курёха". Он тоже мог быть захоронен на местном кладбище, хотя это и не факт, а лишь предположение.
А факты - в следующем. Г.М. Курин не был старообрядцем, жил в центре посада на Торговой площади, и незачем было хо-ронить его на прокунинском или на более популярном тогда филимоновском старообрядческом кладбище. И главное: "восстановленная" по памяти надпись на исчезнувшем проку-нинском надгробии, гласящая, что "под сим камнем погребено тело раба Божия Потомственного Почётного гражданина и т.д." (показания сохранились) вообще снимает этот вопрос и версию с рассмотрения по причине, указанной выше: см. пункт Пятый.
По нашему мнению, не может быть могилы Курина и у стен Воскресенского собора (на погосте, который когда-то назывался Дмитровским), поскольку здесь по традиции обретали вечный покой только служители данного храма и члены их семей, да ещё особо чтимые ктиторы (благотворители) вроде знаменитого пав-ловского купца I гильдии Д.И. Широкова - одного из основате-лей посада. А Курин к концу жизни в силу своего непростого характера (и некоторых поступков, не согласующихся с тогдаш-ними правовыми нормами) вышел из фавора местных властей и полиции. Какой уж тут почёт...
Да и зачем ему церковный холм, если всего в сотне-другой саженей от его дома, на правом вохонском берегу было исконное древнее павловское кладбище, где покоились с миром многие по-коления его предков. Здесь он похоронил своего отца Матвея Алексеевича (1757-1829), свою мать Матрёну Никифоровну, сво-их молодых сыновей Терентия и Антона, брата Никифора... Где же, как ни здесь, и его законное место, освящённое вековой памя-тью предков? Да и не было тогда ещё другого павловского клад-бища, которое открылось только в 1860 году, т.е. через 10 лет после смерти Курина.
Так где же похоронен Герасим Курин? Ответ на этот вопрос напрашивается сам собой. Однако, автора упрекнули бы в заин-тересованном выдвижении собственной (очередной) версии, по-строенной лишь на логических умозаключениях при отсутствии доказательных документов. А я и не скрываю своей заинтересо-ванности в решении этого важного вопроса, связанного с биогра-фией знаменитого народного героя 1812 года. Но, по моей же методике, людям (да и мне самому) необходим подтверждающий версию документальный первоисточник. Таковой имеется. Он найден в итоге разысканий в Центральном историческом архиве г. Москвы (ЦИАМ). Это запись в "Метрической книге Воскре-сенской Павловского посада церкви" за 1850 год. Считаю необ-ходимым (просто обязан) привести эту запись полностью. Вот она:
"Метрическая книга за 1850 г. Часть третья. Счёт умерших за июнь: № 58; в графе "месяц и день" - 10/13 (даты смерти и погребения, -B . C . ); "Звание, имя, отчество и фамилия умершего" - Павловского посада мещанин Герасим Матвеев Курин ; "ле-та умершего" - 80 (характерная неточность со слов родственни-ков, -B . C . ); "от чего умер" - от старости ; "кто исповедовал и приобщал" - Священник Антоний Лебеданцев ; "кто совершал погребение и где погребены " - Священник Антоний Лебеданцев с диаконом Иваном Смирновым, дьячком Яковом Кедровым и пономарём Иваном Дмитровским - на приходском кладбище (выделено мной, -B . C . ); подпись: Приходский Священник Анто-ний Лебеданцев" (ЦИАМ, Ф. 2127, оп. 1, д. 145, л. 105 об. - 106).
Приходским кладбищем и было то древнее, исконное павлов-ское кладбище, о котором мы говорили выше. Оно находилось на противоположном от церкви правом (низком) берегу Вохны - чуть ниже по течению (напротив нынешней ЦРБ). Бесспорным доказательством местоположения этого кладбища являются не только свидетельства здешних старожилов, но и газетная заметка "Лавы", опубликованная "Богородской речью" в 1912 году с при-зывом доброй памяти "к праотцам, которые когда-то трудились, создали посад" (см. "Колокольня" № 11 за 2002 г.). И, наконец, на место этого кладбища точно указывает план Павловского Посада, составленный и растиражированный в 1914 году замечательным учителем и краеведом Дмитрием Васильевичем Розановым.
Таким образом, на наш взгляд, есть весомое основание счи-тать решённым важный вопрос, десятилетиями волновавший на-ших краеведов. В связи с этим считаю священным долгом потомков - особым камнем, скульптурой или стелой увекове-чить на означенном месте память не только Герасима Курина с соратниками, но и тех десятков поколений наших предков, кото-рые добрыми делами изначально растили, созидали и умножали силу и славу прекрасной Вохонской Земли, 665-летие которой пришлось на 2004 год (впервые письменно упомянута в 1339 г.). Это наш долг перед Богом и людьми.
(Материал публиковался в газете "Колокольня" № 27 за 2002 г.)Отряд крайне успешно действовал на коммуникациях противника, громя обозы снабжения, замедляя продвижения войск, а порой и совершал успешные нападения на регулярные части французов. То была лишь «первая ласточка» масштабной партизанской войны против французской армии. Сопротивление нарастало по мере движения вглубь российских территорий, к взятию Москвы достигло своего пика и уже не спадало до выдворения Наполеона за границы Российской Империи. Население вооружалось целыми деревнями и посадами. Уходили в леса, совершая дерзкие нападения на обозы и подкрепления, а порой и выбивая французов из взятых городков и деревень.
Одна из самых известных фигур крестьянского движения — Герасим Матвеевич Курин. Несмотря на известность имени, фигура Герасима Матвеевича обросла многочисленными историческим байками, которые до сих пор тиражируются. Начались они с повести Н.С. Голубова «Герасим Курин», вышедшей в 1942 году. Там содержится множество неточностей и исторических ошибок, вплоть до имени отца Герасима Курина, который в повести назван Пахомом. Впрочем, строго судить художественное произведение не стоит, тем более что целью его было взбудоражить народный дух в тяжелейший 1942 год, да и времени на детальную работу с архивами у автора не было. Современные краеведческие исследования историческую достоверность восстановили.
Смирнов А. Портрет Герасима Курина. 1813 г.
Герасим Курин родился в 1777 году в деревне Павлово Вохонской волости Московской губернии. Вопреки часто встречающемуся заблуждению, он не был крепостным крестьянином. Его деревня ещё при Иване IV перешла в собственность Троице-Сергиева монастыря, а затем в государственную после проведенной Екатериной II секуляризации церковных земель. Таким образом, Герасим Матвеевич, как и его ближайшие соратники, был государственным крестьянином или, как это иначе называлось, экономическим.
Быт государственных крестьян и крепостных сильно различался. Из-за недостатка земель – ими владели в основном помещики – экономические крестьяне большей частью занимались ремеслами, торговлей и промыслами. Создавали артели строителей, гончаров, солеваров.
Сведений о жизни Герасима Курина до 1812 почти нет, но вполне обоснованно можно предположить, что он работал в лавке, помогая отцу. К слову, в 1844 году Курину принадлежал добротный двухэтажный дом в центре Павлова Посада, что свидетельствует о неплохом финансовом положении крестьянина.
Женат был Герасим Матвеевич на Анне Савельевне (Савиной), представительнице ветви рода Широковых (купцов I гильдии). В браке у них родилось два сына: Терентий и Антон, которым к 1812 году было 13 и 8 лет соответственно.
Осенью 1812 года Великая Армия вошла в Москву. Наполеон ожидал, что на этом война закончится, но сильно просчитался. Для русского народа она только началась. В условиях постоянных нападений на коммуникации в наполеоновской армии постепенно нарастала нехватка продовольствия. Во всех направлениях от первопрестольной были разосланы фуражирские отряды и части охранения. Войска Мишеля Нея были отправлены западней Москвы в направлении села Павлово. Здесь и разыгралась личная девятидневная война Герасима Матвеевича Курина.
С появлением французов Курин собрал вокруг себя отряд в 200 смельчаков и начал боевые действия. Очень быстро численность партизан возросла до 5300 человек и 500 всадников. Причиной тому были и авторитет Курина, и жестокое поведение французов, озлобленных затянувшейся кампанией и постоянным недоеданием, и часто занимавшихся грабежом и мародерством.
С 23 сентября по 2 октября отряд Герасима Матвеевича семь раз участвовал в столкновениях с французами. В одном из боев плохо вооруженным крестьянам досталось настоящее сокровище: почти две сотни ружей и пистолетов, и в придачу 400 патронных сумок. Другим ярким эпизодом стал захват хлебного обоза.
Ней был взбешен дерзостью партизан и отправил для прекращения безобразий в своем тылу два эскадрона драгун. Судя по всему, маршал не имел представления о численности партизан, иначе не ограничился бы небольшим отрядом. Неизвестно насколько достоверны сведения о разгроме высланных регулярных войск. Но, по некоторым данным, Курин применил следующую хитрость. Оставив большую часть отряда в засаде на удобной позиции, он ввязался в бой с французами, а затем отступил. Радуясь легкой победе над мужичьем, драгуны бросились в погоню и неожиданно для себя оказались в окружении. Оба эскадрона были разбиты, значительная часть кавалеристов попала в плен.
После нескольких успешных налетов отряд настолько окреп, что решил атаковать занятый французами городок Богородск, но маршал Ней к тому моменту уже получил приказ отступать к Москве. Курин разминулся с наполеоновским маршалом всего на несколько часов.
Примечательно, что крестьянин, не имевший никакого представления о тактике и военном деле, действовал настолько успешно (опять же, вопреки распространенному мнению, отец Герасима Матвеевича в армии не служил). Отряд Курина, пройдя 7 столкновений с французами, не потерял ни одного человека. Хотя в литературных произведениях, вероятно, реализма ради, крестьяне гибли в каждом бою.
В 1813 году Герасиму Матвеевичу Курину был присвоен Георгиевский крест 1-го класса. Награда эта специально была учреждена для нижних чинов и невоенных лиц, носилась она, как и орден св. Георгия, на черно-оранжевой ленте. Часто упоминается, что Курин получил и звание почетного гражданина, но это неверно. Почетное гражданство представителям крестьянского сословия не присваивалось, да и учреждено оно было лишь в 1832 году. Ввиду сословного происхождения Герасим Матвеевич не мог этого звания носить, хотя, несомненно, его заслуживал.
В 1844 году Курин участвовал в открытии Павловского Посада, который образовался при слиянии Павлова и четырех окрестных деревень. Через 6 лет после этого события, в 1850 году, Герасим Курин скончался. Погребен на Павловском кладбище.
Огромную роль сыграло народное движение в Отечественной войне 1812 года. Постоянные действия партизан и из регулярных войск, и простых крестьян, сковывали действия Наполеона, постоянно истощая силы его армии. Не только материальные, но и духовные. Активная борьба русского народа с французскими войсками стала одним из важнейших факторов победы в этой войне. Маленькие партизанские победы таких командиров как Герасим Курин, Василиса Кожина, Ермолая Четвертакова, Семена Шубина и многих других, чьи имена не известны до сих пор, стали кирпичиками в фундаменте, на котором выстроилась победная стратегия русской армии в кампании 1812 года.
Боевое «крещение» отряд Г.Курина получил 25 сентября в деревне Большой Двор, куда направился один из фуражных отрядов французов.
Когда французы, уже предвкушая долгий отдых и горячую похлебку, приблизились к крестьянским избам, им навстречу с криками бросилась толпа, вооруженная всем тем, что можно сыскать в крестьянском дворе. Ею предводительствовал сам Курин. Его товарищи, желая шумом испугать врага и подбодрить себя, громогласно мчались прямо на фуражиров. Те как-то неожиданно для самих себя, а уж тем более для командиров, начали подаваться назад - назад от набегавшей с нестерпимым блеском кос толпы, и вдруг в мгновение дорога перед куринцами оказалась чистой - французы порскнули в примыкавший к дороге сосновый бор. Торопясь, они побросали заряды и ружья. Ружей было десять - начало отряду было положено, боевое крещение пройдено!
На следующий день опомнившиеся фуражиры заняли соседнюю деревушку Грибово. Не найдя в ней ни жителей, ни припасов, французы - из мародерской профилактики - решили ее сжечь. Но исполнить свое намерение не успели - частый огонь из захваченных накануне Куриным трофеев заставил их ретироваться.
А 27 сентября произошел и настоящий бой партизанского отряда с неприятелем.
Три эскадрона французской кавалерии заняли деревню Субботино. Деревня - как в этом сразу же убедились пришельцы - встретила их столь же неласково, как и остальные: пустые, гулкие дворы, безмолвие и тревожная тишина. От кавалеристов отделился переводчик из бывших российских гувернеров и, размахивая белой тряпицей, неуверенно направился в сторону леса. Французы подозревали, что повстанцы скрываются именно здесь - в Ямском бору. К ним и апеллировал сейчас парламентер, призывая к покорности и сотрудничеству.
Французы не знали, что, пока они здесь пытаются вести бесплодные переговоры, к ним в тыл, отрезая их от Богородска, заходит с отрядом крестьянской конницы Егор Стулов, волостной голова и правая рука Курина по отряду. Но об этом каждую минуту помнил сам Герасим Матвеевич, охолаживая самых нетерпеливых засадников.
Наконец, в очередной раз, посмотрев на солнце, зацепившееся за верхушку разлапистой сосны, Курин довольно крякнул и выдохнул: "Пора!". Отряд, вымахнув из леса, напал на французских кавалеристов.
Регулярная конница под этим напором откачнулась было к деревне, но оттуда на нее уже летела кавалерия Стулова. Началась сеча. Небольшой группе французов удалось все же прорваться на Богородск - свою роль тут сыграли и навыки конного боя, и холодившие затылок крики куринцев. Остальные - за редким числом пленных, отправленных потом к начальнику губернского ополчения - полегли на месте.
Во второй половине дня 28 сентября Курин вернулся в Павлово вместе с отрядом казаков в 20 сабель. Дружина вместе с ними тут же вышла к деревне Назарово, где были замечены неприятельские фуражиры. Одно только появление куринцев вынудило их бежать, бросив повозки и лошадей.
29 сентября фуражиры, уже отягощенные мародёрской добычей, попытались захватить два стада коров, овец и несколько телег с хлебом в д. Трубицыно. Крестьянский отряд напал на них, перебил 15 солдат и вернул всё награбленное имущество. Одновременно казаки и гусары авангарда ополчения сбили правый фланг аванпостов неприятеля, взяв 3 пленных.
30 сентября французов разгромили и у деревни Насырово, и тогда взбешенный Ней бросил против Вохни РЕГУЛЯРНЫЕ ВОЙСКА. Вот тогда-то и состоялся самый известный бой 01 октября 1812 года.
Ожидая в конце концов прихода крупного отряда боевых сил неприятеля, Курин разработал план (наверняка не без помощи штаб-ротмистра Богданского – командира сводного отряда гусар и казаков), исходя из того, что бой будет принят в самом селе Павлове. Тут он и расположил по дворам и в окрестности основную часть своих сил, возглавляемых им лично. Конники Стулова должны были таиться у села Меленки, лежащего чуть в стороне от дороги Павлово - Боровск. Резерв - засаду под началом сотского Ивана Пушкина - Курин расположил в Юдинском овражке - за речкой, где лежало Павлово.
Французские колонны вышли из-за леса во втором часу дня. Основные свои силы (ок. 600 человек) неприятель скрытно расположил у ближней от Павлове деревеньки Грибово, а два передовых эскадрона (не более 200 человек) осторожно двинул к селу. Один из них остался у околицы, а второй вошел в Павлово.
Село казалось вымершим от какой-то ужасной болезни - полное безлюдье. Сбившиеся в тесное каре на центральной площади французы это чувствовали и инстинктивно все плотнее и плотнее сжимали свои ряды. И вновь переводчик выкликал добрых поселян, заклиная их не бояться доблестную императорскую армию, а наоборот, сотрудничать с ней.
На сей раз, казалось, русские вняли голосу рассудка: из-за домов показались несколько степенных мужиков и направились неторопко к кавалеристам. В разговоре выяснилось, что французы не желают павловцам и их соседям зла, а хотят лишь потолковать с местными головами, дабы наладить выгодную для обеих сторон куплю-продажу продовольствия и фуража. Крестьяне солидно кивали цветистым иноземным фразам, соглашаясь: да, это доброе дело, торговать - не воевать, надо помочь. И пригласили следовать за собой к общественным запасам села. Французы согласились и двинулись вслед за крестьянской депутацией, которую возглавлял не кто иной, как сам КУРИН!
В первом же переулке часть эскадрона, следовавшая за мужиками, была смята в рукопашной и переколота. По оставшимся на площади дали несколько прицельных залпов, и уже потом навалились со всех сторон, довершая разгром. Стулов в этот момент сек эскадрон, находившийся у села.
Маленькая кучка вырвавшихся из деревни французов, соединясь с остатками, которые не успел догромить Стулов, поспешно бежала к селу Грибову. Куринцы, забыв обо всем, висели у них за спиной. Так и ворвались они в деревню, оказавшись вдруг перед лицом молчаливо стоящей цепи пехоты Нея. И теперь от Грибова к Павлову уже французы гнали крестьян.
У села, Курин со Стуловым сумели немного задержать наступающих, расположив своих стрелков по околице и в крайних домах. Это дало возможность остальным немного осмотреться и уже осмысленно начать отступать к Юдинскому овражку.
Перейдя овражек, Курин начал закрепляться. Французы, видя это, надеялись успеть помешать сему и потому рвались вперед, расстраивая свои ряды. Чушкин же не знал о французской засаде в Грибове и думал, что Герасим Матвеевич выполняет какой-то свой хитрый план, заманивая супротивника под его фланговый удар.
Поэтому он еще выждал, покуда неприятель не открылся ему получше правым боком, а уж потом ударил.
Как только у противника началось замешательство, перешли вновь в атаку и Курин со Стуловым и тут же, с третьей стороны, французы были неожиданно атакованы отрядом штаб-ротмистра Богданского. Неприятель, видимо, врасплох застигнутый появлением с фланга регулярных русских кавалеристов и казаков, утратил инициативу и ретировался в сторону Богородска.
Французов гнали восемь верст - до самой ночи. Партизаны захватили 20 повозок, 40 лошадей, 85 ружей, 120 пистолетов, 400 сум с патронами. Войска Нея потеряли массу солдат убитыми (точная цифра не известна, т.к. отступая, французы подбирали своих убитых и раненых и клали их на повозки, которые увезли с собой). Сам Курин в этом бою лично поразил офицера и двух солдат. Крестьяне же потеряли 12 убитыми и 20 ранеными.
На другой день Курин двинулся к Богородску, но французов там уже не застал - Наполеон приказал своему маршалу вернуться в Москву, что тот и сделал с отменным поспешанием.
Собственно на этом и закончился славный боевой путь отряда Курина в Богородском уезде. В геройстве партизан и их вождей нет никакого сомнения. Курину и его сподвижникам надо отдать должное: они были мужественны, держали в подчинении тысячи людей и успешно решили свою задачу - защитили родную волость от разграбления, при этом, не допустив того, что нередко происходило в других уездах Московской и Смоленской губерний - войны крестьян против всех.
Этот эпизод Отечественной войны 1812 года, связанный с деятельностью отряда Герасима Матвеевича Курина, уже многие десятилетия служит хрестоматийной иллюстрацией тезиса о крестьянской партизанской войне против наполеоновских захватчиков.
Интересны описания этих событий полученные от очевидцев со стороны оккупантов. Один из иностранцев-торговцев колониальным товаром, живших в Москве, записал рассказ французского полковника Кутейля о столкновении его фуражирской команды под Павлово с подмосковными крестьянами, чрезвычайно напоминающем то, что случилось в Субботино 27 сентября (ст. ст.) 1812 года:
Фуражиры вошли в село, как казалось, оставленное жителями. Но как только они дошли до его середины, то есть, лишились свободы манёвра, на них напали со всех сторон вооружённые ружьями, вилами, косами и топорами крестьяне. Хотя фуражиры открыли ружейный огонь и убили или ранили многих крестьян, последние перебили весь отряд. Спасся один только полковник благодаря своему коню, сумевшему перемахнуть через забор. По его словам, во ВСЕХ походах, сделанных им в армии Наполеона, он не видел НИЧЕГО ПОДОБНОГО!!!
История Отечественной войны 1812 года известна большинству россиян лишь в общих чертах. Более того, фамилии многих ее героев, особенно людей из народа, незаслуженно забыты или знакомы только специалистам. Хотя Герасим Курин не относится к числу безвестных патриотов, сражавшихся за свободу Родины, и его имя включено в школьные учебники, подробная биография знаменитого партизана наверняка будет интересна всем, кто неравнодушен к истории своей страны.
Курин Герасим Матвеевич родился в деревне Павлово Вохонской волости, недалеко от Москвы, в 1777 году. Его отец и мать, а значит, и он сам не были крепостными крестьянами. Дело в том, что Павлово еще при Иване Грозном стало собственностью Троице-Сергиева монастыря, а после проведенной Екатериной Второй, перешло в разряд государственных. Таким образом, Герасим Курин был так называемым экономическим крестьянином. Люди с таким статусом редко занимались сельским хозяйством, так как земля в основном принадлежала помещикам. Их занятиями были ремесла, торговля и промыслы.
Сведений о том, чем конкретно занимался герой-партизан до похода Наполеона в Россию, почти нет. Исследователи предполагают, что он работал в лавке отца, который, скорее всего, имел неплохой доход, и его семья пользовалась уважением у односельчан.
Герасим Матвеевич был женат на Анне Савиной, которая происходила из купеческой семьи. В браке у них родилось 2 детей: Терентий и Антон. Мальчикам на момент начала войны было 13 и 8 лет соответственно.
Вступление войск осенью 1812 года не привело к капитуляции России, как надеялся французский император. Наоборот, на всех оккупированных землях стали спонтанно организовываться партизанские отряды, благодаря которым его армия стала ощущать большую нехватку продовольствия. Это вынудило французское командование снарядить отряды фуражиров во всех направлениях от столицы. Так как на них часто нападали, Наполеон выделил маршалу Нею 4 тысячи солдат пехоты и кавалерию, а также несколько артиллерийских батарей. Свой штаб известный французский военачальник разместил в Боровске, откуда командовал действиями фуражиров и защищавших их подразделений. Одна из таких групп «охотников за продовольствием» добралась до деревни Павлово, где жил Герасим Курин вместе с семьей.
Узнав о том, что французские фуражиры на подходе к деревне, он организовал группу из 200 крестьян и начал боевые действия. Вскоре к ним стали присоединяться жители соседних сел, и численность партизан достигла 5800 человек, включая 500 всадников. Основной причиной, заставляющей людей браться за оружие, было жестокое поведение французов, которые, будучи озлобленными затянувшейся военной кампанией и недоеданием, нередко занимались обычным грабежом и мародерствовали. Кроме того, Герасим Курин обладал даром убеждения и был авторитетом для односельчан.
С 23 сентября по 2 октября 1812 года Курин Герасим вместе со своим отрядом 7 раз участвовал в столкновениях с французскими войсками. В одном из боев его людям удалось отбить обоз с оружием, захватив около 200 ружей и пистолетов, а также 400 патронных сумок. Это позволило партизанам надолго обеспечить себя боеприпасами и совершать более дерзкие вылазки в стан врага.
Маршал Ней был взбешен «нецивилизованным» поведением русских крестьян и отправил на борьбу с отрядом Курина 2 эскадрона драгун. Судя по всему, французы не имели представления о численности партизан, так как иначе не ограничились бы таким небольшим отрядом.
Командир отряда решил попытаться решить дело миром и «снизошел» до того, что направил к «дикарям» парламентера — бывшего гувернера. Тот стал убеждать партизан не мешать фуражирам заниматься своими обязанностями, видимо, подразумевая под этим грабеж крестьян.
Пока шли переговоры, Курин готовился к нападению. Прежде всего, он направил в сторону Богородска отряд крестьянской конницы, которым командовал волостной голова Егор Стулов. Затем Курин применил оставив большую часть своего «войска» в засаде и ввязавшись в бой с французами с несколькими десятками партизан. Когда бой был в самом разгаре, он отдал приказ отступать, увлекая за собой драгунов, опьяненных легкой победой над русским мужичьем. Неожиданно для себя лихие французские ратники оказались в окружении, так как подоспели всадники Стулова. В итоге боя 2 французских эскадрона были разбиты, а часть драгун попала в плен.
Взбешенный Ней отправил против партизан регулярные войска. Узнав о наступлении французских колонн, Курин решил дать им бой в родном селе. Он расположил по крестьянским дворам основную часть своих сил, которую возглавил лично. В то же время Герасим Матвеевич отправил конников Стулова в засаду у села Меленки, расположенного рядом с дорогой Павлово - Боровск, а резерв расположил за речкой в Юдинском овражке, поручив командование Ивану Пушкину.
Когда французы вступили в Павлово, там никого не было видно. Однако через некоторое время к ним вышла депутация, состоящая из степенных мужиков. Они вступили в переговоры с военными, которые на этот раз вежливо попросили крестьян продать им продовольствие, предварительно позволив осмотреть склад. Мужики согласились проводить фуражиров, которые даже не догадывались, что самый осанистый и представительный переговорщик — это сам Курин.
Несколько успешных налетов сделали партизан более уверенными в своих силах, и они решили атаковать оккупированный Богородск. Однако к тому моменту Ней уже получил приказ вернуться в Москву. Курин Герасим со своим отрядом разминулся с его корпусом всего на несколько часов и продолжил защищать родную деревню и ее окрестности от французских мародеров.
Подвиги партизанского командира и его партизан не остались незамеченными со стороны русского командования. Многих военачальников удивляло, что крестьянин без какого-либо представления о тактике и правилах ведения боя действовал настолько успешно, что обращал в бегство и уничтожал отряды регулярной французской армии, и при этом его отряд нес минимальные потери.
В 1813 году Курин Герасим Матвеевич (1777-1850) был награжден Георгиевским крестом 1-го класса. Этот орден была учрежден специально для нижних чинов и гражданских лиц, и его полагалось носить на черно-оранжевой ленте. Хотя в литературе часто упоминается, что Герасим Курин получил также звание почетного гражданина, эта информация не может считаться достоверной, так как почетное гражданство не присваивалось представителям крестьянского сословия. Более того, его учредили лишь в 1832 году. Таким образом, ввиду своего происхождения, Герасим Матвеевич не мог иметь такого звания, несмотря на то что действительно его заслуживал.
Когда завершилась года, Герасим Курин вернулся к своей обычной жизни. Однако односельчане и жители окрестных деревень не забывали о его подвигах, и он был для них непререкаемым авторитетом по многим вопросам.
Известно также, что в 1844 году он участвовал в качестве почетного гостя в открытии Павловского Посада — города, образовавшегося в результате слияния Павлова и 4-х окрестных деревень.
Умер герой в 1850 году в возрасте 73-х лет. Его погребли на Павловском кладбище.
Теперь вы знаете, что Герасим Матвеевич Курин — партизан, который организовал собственный отряд в 1812 году и успешно защищал родную деревню и ее окрестности от французских оккупантов. Его имя стоит в одном ряду с именами таких как Василиса Кожина, Семен Шубин, Ермолай Четвертаков, доказавших, что в годину испытаний для родной страны русский народ может сплачиваться и самоорганизовываться, способствуя победе над врагом.
России было суждено испытать в своей истории множество войн. А в народной памяти осталось прежде всего несколько - когда было плоше и труднее всего, когда решался вопрос: быть или не быть или сгинет она, погребенная гибельным разливом вражеского нашествия. И отвечая на него, поднималась вся Земля, и происходили битвы, в которых никто не думает о себе, но лишь об общей победе.
Такова была и , когда наряду с регулярной армией на борьбу с захватчиками вышли десятки партизанских отрядов, созданные из мирных граждан - вчерашних крестьян, ремесленников, купцов, дворян, зачастую, поначалу плохо еще умевших обращаться с оружием, но твердо знавших, что кроме них некому. Во все века были люди, совершавшие то, что они считали своим нравственным долгом, а другие называли это подвигом.
Выйдя из безвестности для великих деяний, они опять скромно уходили, отступали в полумрак бесшумного и неумолимого потока времени, предоставляя более выдающимся, как они считали, или более тщеславным, как зачастую бывало на самом деле, выбивать свои имена на скрижалях бессмертия. Герасим Матвеевич Курин может быть с полным правом отнесен к подобным истинным героям.
Один из многих и многих русских крестьян, коими всегда держалась Россия, он, подобно другим партизанским вожакам Отечественной войны 1812 года, высветился лишь на миг кроваво-огненным заревом нашествия, но его отряд, крупнейший из всех известных, насчитывавший до 5000 пеших и 500 конных, навеки стал достоянием истории.
Сын суворовского солдата, Герасим Курин родился в селе Павлово в 1777г (в дальнейшем стало называться Павлово-Посад) Вохненской волости Богородского уезда, что по Владимирской дороге. Жила семья как и все, в каждодневных трудах и заботах, свято веря, что главный на земле человек - хлебопашец, ибо кормит он всех, а стало быть и дает всем жить. Ничем он от прочих односельчан не отличался, разве только в детстве был заводилой в ребячьих играх, а повзрослев, работал так же, как раньше играл - весело, с охотой, был немного грамотен, трезв в рассуждениях и свято верен своему слову.
Поэтому на сходе, что собрал жителей почти всех окрестных деревень, где было решено показать чужакам, как им быстрее вертаться до дому, он единодушно был назван главой крестьянского отряда. Отряд Курина просуществовал недолго, чуть более недели, но все это время вел ежедневно бои с французами - с частями маршала Нея, “князя Московского”. Сей титул будет преследовать Нея всю оставшуюся его недолгую жизнь, вызывая насмешки окружающих.
Развязка еще не наступила, но ее приближение ощущалось все явственнее. Во всяком случае, сюда маршал был послан Наполеоном для создания одного из опорных пунктов защиты от нападений русской армии и главным образом - для сбора продовольствия и фуража, которых уже фатально не хватало. 14 тысяч пехоты и кавалерии при артбатареях было в распоряжении Нея. Отряды фуражиров охватили всю округу с центром в Боровске, где Ней сделал свою резиденцию. Один из отрядов 25 сентября направился к деревне Большой Двор.
Когда французы, уже предвкушая долгий отдых и горячую похлебку, приблизились к крестьянским избам, им навстречу с криками бросилась толпа, вооруженная всем тем, что можно сыскать в крестьянском дворе. Ею предводительствовал Курин. Его товарищи, желая шумом испугать врага и подбодрить себя, громогласно мчались прямо на фуражиров. Те как-то неожиданно для самих себя, а уж тем более для командиров, начали подаваться назад - назад от набегавшей с нестерпимым блеском кос толпы, и вдруг в мгновение дорога перед куринцами оказалась чистой - французы "нырнули" в примыкавший к дороге сосновый бор.
Торопясь, они побросали заряды и ружья. Ружей было десять - начало отряду было положено, боевое крещение пройдено. На следующий день, опомнившиеся фуражиры заняли соседнюю деревушку Грибово. Не найдя в ней ни жителей, ни припасов, французы - из мародерской профилактики - решили ее сжечь. Но исполнить свое намерение не успели - частый огонь из захваченных накануне Куриным трофеев заставил их ретироваться. А 27 сентября произошел и настоящий бой партизанского отряда с неприятелем.
Три эскадрона французской кавалерии заняли деревню Субботино. Деревня - как в этом сразу же убедились пришельцы - встретила их столь же неласково, как и остальные: пустые, гулкие дворы, безмолвие и тревожная тишина. От кавалеристов отделился переводчик из бывших российских гувернеров и, размахивая белой тряпицей, неуверенно направился в сторону леса.
Французы подозревали, что повстанцы скрываются именно здесь - в Ямском бору. К ним и апеллировал сейчас парламентер, призывая к покорности и сотрудничеству. Французы не знали, что пока они здесь пытаются вести бесплодные переговоры, к ним в тыл, отрезая их от Богородска, заходит с отрядом крестьянской конницы Егор Стулов, волостной голова и правая рука Курина по отряду. Но об этом каждую минуту помнил сам Герасим Матвеевич, охолаживая самых нетерпеливых засадников.
Наконец, в очередной раз посмотрев на солнце, зацепившееся за верхушку разлапистой сосны, Курин довольно крякнул и выдохнул: “Пора!”. Отряд, вымахнув из леса, напал на французских кавалеристов. Регулярная конница под этим напором откачнулась было к деревне, но оттуда на нее уже летела кавалерия Стулова. Началась сеча.
Небольшой группе французов удалось все же прорваться на Богородск - свою роль тут сыграли и навыки конного боя, и холодившие затылок крики куринцев. Остальные - за редким числом пленных, отправленных потом к начальнику губернского ополчения, - полегли на месте.
Назавтра куринцы одним своим появлением прогнали отряд фуражиров из деревни Назарово. А на следующее утро, навалившись у деревни Трубицыно на уже отягощенных добычей мародеров, наголову разбили и их, отобрав все собранные с таким трудом хлебные и иные припасы.
30 сентября французов разгромили и у деревни Насырёво, и тогда взбешенный Ней бросил против Вохни регулярные войск. Ожидая в конце концов прихода крупного отряда неприятеля, Курин разработал план, исходя из того, что бой будет принят и принят в самом селе Павлове. Тут он и расположил по дворам и в окрестности основную часть своих сил, возглавляемых им лично. Конники Стулова должны были таиться у села Меленки, лежащего чуть в стороне от дороги Павлове - Боровск. Резерв - засаду под началом сотского Ивана Пушкина - Курин расположил в Юдинском овражке - за речкой, где лежало Павлово.
Французские колонны вышли из-за леса во втором часу дня. Основные свои силы неприятель скрытно расположил у ближней от Павлове деревеньки Грибово, а два передовых эскадрона осторожно двинул к селу. Один из них остался у околицы, а второй вошел в Павлове. Село казалось вымершим от какой-то ужасной болезни - полное безлюдье. Сбившиеся в тесное каре на центральной площади французы это чувствовали и инстинктивно все плотнее и плотнее сжимали свои ряды. И вновь переводчик выкликал добрых поселян, заклиная их не бояться доблестную императорскую армию, а наоборот, сотрудничать с ней.
На сей раз, казалось, русские вняли голосу рассудка: из-за домов показались несколько степенных мужиков и направились неторопко к кавалеристам. В разговоре выяснилось, что французы не желают павловцам и их соседям зла, а хотят лишь потолковать с местными головами, дабы наладить выгодную для обеих сторон куплю-продажу продовольствия и фуража. Крестьяне солидно кивали цветистым иноземным фразам, соглашаясь: да, это доброе дело, торговать - не воевать, надо помочь. И пригласили следовать за собой к общественным запасам села. Французы согласились и двинулись вслед за крестьянской депутацией, возглавляемой осанистым, представительным Куриным.
В первом же переулке часть эскадрона, следовавшая за мужиками, была смята в рукопашной и переколота. По оставшимся на площади дали несколько прицельных залпов, и уже потом навалились со всех сторон, довершая разгром. Стулов в этот момент сек эскадрон, находившийся у села. Маленькая кучка вырвавшихся из деревни французов, соединясь с остатками, которые не успел догромить Стулов, поспешно бежала к селу Грибову. Куринцы, забыв обо всем, висели у них за спиной. Так и ворвались они в деревню, оказавшись вдруг перед лицом молчаливо стоящей цепи пехоты Нея. И теперь от Грибова к Павлову уже французы гнали крестьян.
У села Курин со Стуловым сумели немного задержать наступающих, расположив своих стрелков по околице и в крайних домах. Это дало возможность остальным немного осмотреться и уже осмысленно начать отступать к Юдинскому овражку. Перейдя овражек, Курин начал закрепляться. Французы, видя это, надеялись успеть помешать сему и потому рвались вперед, расстраивая свои ряды. Чушкин же не знал о французской засаде в Грибове и думал, что Герасим Матвеевич выполняет какой-то свой хитрый план, заманивая супротивника под его фланговый удар. Поэтому он еще выждал, покуда неприятель не открылся ему получше правым боком, а уж потом ударил.
Как только у противника началось замешательство, перешли вновь в атаку и Курин со Стуловым. Французов гнали восемь верст - до самой ночи. Партизаны захватили 20 повозок, 40 лошадей, 85 ружей, 120 пистолетов, 400 сум с патронами. Войска Нея потеряли убитыми несколько сот человек - сам Курин в этом бою лично поразил офицера и двух солдат. Крестьяне же потеряли 12 убитыми и 20 ранеными. На другой день Курин двинулся к Богородску, но французов там уже не застал - Наполеон приказал своему маршалу вернуться в Москву, что тот и сделал с отменным поспешанием.
Враг был отторгнут, и крестьяне вернулись к мирной жизни. Вскоре в официальном сообщении о “храбрых и похвальных поступках поселян , ополчившихся единодушно и мужественно целыми селениями против посылаемых от неприятеля для грабежа и зажигательства партий” указывалось, что “упоминаемых в оном начальственных людей высочайше повелено отличить Георгиевским крестом”. В этом списке значились и Курин со Стуловым. Награды им вручили в мае 1813 года в Москве.
И вновь своей неспешной чередой двинулись годы, когда один полевой сезон сменяет следующий. И жизнь идет. В трудах и заботах, кои и придают ей значимость и смысл. Герасим Матвеевич Курин жил долго и умер глубоким стариком в 1850 году, до конца своих дней окруженный почтительным вниманием всех дальних и близких знакомых.
